САЙРА

Рукопись, найденная под завалами взорванного террористами жилого дома

«Я пришел, открой мне ворота, откуда я вышел»

«Наутилус Помпилиус»

(Вероятно – эпиграф. На отдельном

непронумерованном листке)

«…рма №11 к ст.58 Гражданину Сайрашину Владимиру Дмитриевичу проживающему г. К…   ул. Энтузиастов д. 102  кв. 98 ПОВЕСТКА. На основании закона СССР «О всеобщей воинской обязанности» Вы подлежите приписке к призывному участку (последние три слова зачеркнуты, шариковой ручкой сверху написано – «призыву»). Предлагаю 20 мая 1991 года к девяти часам прибыть для прохождения приписки (над последним словом написано – «комиссии») по адресу: ул. Армейская, 53, райвоенкомат, Бабук (звание, подпись). ЛИНИЯ ОТРЕЗА. РАСПИСКА. Повестку на имя Сайрашина В.Д. о явке на приписку (последнее слово зачеркнуто, сверху написано – «призыву») на 20.05.91г. получил

«___»_________19____г.____________(подпи…»

«…из записной книжки Володи Сайрашина:

«Сайрашина (девичья фамилия – Матвейкина) Ангелина Степановна. 21.01.1956, Владимир – 22.10.2023,Сергиев Посад. Русская, партийная (КПСС-КПРФ), мать двоих детей. Окончила во Владимире восьмилетнюю школу (1971), поступила в текстильное училище. В 1974 году получила диплом и уехала с годовалым сыном в К…   к мужу. Работала на текстильной фабрике швеей, начальником цеха, контролером ОТК. Умерла от эпидемии гриппа, вызванного аварией на испытательной площадке Института инфекционных заболеваний».

Телефонный звонок. Поднимаю трубку. Это мать Владимира? Да. Из военкомата беспокоят: ваш сын уже два раза проигнорировал вызов! Он что, заболел? Нет, у него все в порядке. Так вот, предупреждаем, если двадцатого не явится в военкомат, то оштрафуем вас на пятьдесят рублей! Пожалуйста, поговорите с сыном, до свидания. До свидания. Кладу трубку. Слышу, как Володя у себя ходит по комнате, что-то уронил на пол. Потом скрипнул стул.

Теперь все изменилось, все стало по-другому. Раньше я ощущала эту любовь, настоящее материнское счастье. Сейчас этого нет. Угасло. Боюсь, никогда больше не вернется ко мне. Да, он вырос, возмужал, но почему, почему вдруг равнодушие и цинизм выросли непреодолимым барьером между нами. И Дмитрий это видит. Иногда приказывает ему: «Слушайся мать!». Но не наказывает его, жалеет, что ли. И вот, пожалуйста! Есть готовлю, стираю, убираюсь в квартире – никакой от него благодарности! Даже мусор не вынесет. Стараюсь узнать о чем он думает, хочу понять, помочь, может быть, предупредить… В ответ – постоянная грубость! Или, еще хуже, молчание! Пить стал! Пришел однажды от друзей пьяный и кричит с порога: «Мать, накорми любимого сыночка!» Какая наглость! Мы не разговаривали три недели…

Сегодня Дмитрий с работы придет поздно вечером, значит, буду одна с ним разговаривать. Постучала. Не отвечает. Приоткрыла дверь и заглянула. Валяется на тахте и слушает музыку через наушники.

На стене – плакаты голых женщин, музыканты, актеры. На письменном столе – ручка, красная записная книжка, плеер, детали от телевизоров и магнитофонов. На полу пустые и наполовину собранные платы. На подоконнике – паяльник с оранжевой ручкой. От паяльника шнур свисает вниз. Штепсель покачивается над полом.

– Можно с тобой поговорить? – громко спросила я, чувствуя, как нахлынули злость и раздражение.

Володя снял наушники и демонстративно заткнул пальцами уши. Специально. Вот так! На меня он даже не взглянул. Повернулся к стене. Никакого уважения!

– Володя, звонили из военкомата. Если ты завтра не пойдешь, они возьмут с нас штраф. Понимаешь? Они ведь не отстанут. Придут с милицией, все равно заберут. Надо было раньше думать, а теперь уже поздно…

Молчит.

– Я знаю, какое сейчас настроение в армии. И жизнь в стране тяжелая… И потом, у тети Вали сын служит! Закон есть закон, понимаешь? Существует воинская обязанность, наконец, мужской долг… Твой отец был в армии, дядя Коля, все твои родные, кому положено, честно отслужили перед Родиной. Ну чего ты молчишь? Я тебе говорю!

Его молчание злило меня все больше и больше. А как же! С матерью можно и не говорить! Кто она такая?

– Послушай меня, пожалуйста. Ты делаешь вид, будто мои слова – пустой звук.

Молчит. Я сделала шаг к нему.

– Ты меня не уважаешь! – крикнула я. – И отца не уважаешь! Слышишь?

Наклонилась над ним и тронула его за плечо.

– Иди отсюда, а! – выдавил он, разворачиваясь. – Как ты мне надоела!

Так сказал, словно я девчонка какая-нибудь. Бессовестный.

– Не смей! – Слезы невозможно было сдержать. В этот миг я готова была его убить. – Я тебе мать! Я твоя мать! Я родила тебя!

И он взглянул на меня так, что я все поняла. Я ошибалась, когда думала, что это простое неуважение, нет, он ненавидит меня. Не-на-ви-дит!

– А теперь хочешь спихнуть меня в армию? – Он вскочил. – Чтобы я там вышагивал: марш! марш! левой! Родила и – в армию! Чтобы меня убили там!..

Он подошел ко мне. Но он не смотрел мне в глаза. Он почему-то опустил взгляд ниже. Он так откровенно уставился на мою грудь, что мне пришлось закрыть руками вырез платья.

Володя закричал что-то. Я не могла разобрать. Изо рта его брызгами летели слюни, и он продолжал смотреть на меня так странно, словно он хотел… Словно он… Тут я не выдержала и с плачем выбежала вон из комнаты, хлопнув дверью.

Анечка плакала. Оказывается, она плакала все это время. Мы ее разбудили. Милая моя Анечка, не плачь, не надо плакать, твой брат плохой, нехороший, бяка… Как мне тебя жаль! Тебе постоянно приходится слушать нашу ругань, бедная доченька. Что же делать? Боже мой, мучение, одно мучение…

Может, я схожу с ума? Что происходит? Почему он как маньяк смотрел на меня? Почему он так смотрел? Так… Еще три года назад… На старой квартире… Это окно из ванной на кухню. Я стояла под душем, а Володя подсматривал за мной сквозь полузакрашенное стекло. И когда наши глаза встретились… Я поняла, что… Что ему не стыдно. Одна-две секунды – и… Я ведь тогда не ругала его. Не всыпала ему! Не говорила с ним об этом! Ох, а ведь надо было принять меры…»

«…из записной книжки:

«Сайрашин (настоящая фамилия – Азануйко) Дмитрий Савельевич. 10.08.1950, село Алексеевка Ивановской области – 18.12.2019, Владивосток. Русский, беспартийный, отец четверых детей. Окончил десятилетку, служил в рядах вооруженных сил СССР (мотопехота). Три года учился во Владимирском политехническом институте, несколько лет работал шофером в Автотрансе (дальний рейс). В 1974 году получил квартиру в К…  , работал крановщиком на стройке. Умер при облучении во время эксперимента по Дальнему Востоку «Хабаровск-Пекин-Токио плюс».

Такое ощущение, что это не мой сын. А вроде бы все на месте: и нос такой же, и глаза, и нижняя губа толстая, и подбородок квадратный. И уши оттопырены. И ласковая Людочка утверждает – похож! Показывал ей фото, хвастался. Но чего-то не хватает, чего-то недоделано. Но я-то в своей жене уверен. Она мне не может изменить! Она вообще не такая. Ну, пару раз были скандалы. Но Геля как мгновенно вспыхивает, так быстро и остывает. Золото!

А Володька грамотный растет парень. В электронике разбирается. Машину хорошо водит. А служить не хочет? А кто хочет? Там сейчас такое творится! За державу обидно! Ни за что пропасть можно, а государство и не вспомнит. Пусть Володька свободным будет, выберет себе по душе профессию, женится, дети появятся. Все наживное.

Да он молодец. Вон ездили в прошлом году на похороны мамы. А он бабушку любил, я знаю. Ну и? Плакал? Нет. Молодец, крепкий, не распускает нюни. Хотя, вот это несколько странно. Есть в нем человеческое, доброе, но запрятано он так глубоко.

Да, бывает не сдержан. Иногда агрессивен. А кто в его возрасте не проходит это? Этот переходный возраст. Я сам его проходил. Максимализм необходимо пережить в себе. Как прыщи. Возмужает – поймет. Все просто. Я в своё сопливое время грубил отцу. И он меня лупил, еще как лупил. Не стеснялся при маме снять ремень и звездой мне по ляжкам. И ходил я потом неделями тише воды, ниже травы. И мама меня жалела. И не буду я Володьку бить, сам позже поймет…

Девчонки уже за ним бегают. Эх, вернуть бы мне молодость… Вот что я сделаю! Покажу Володьке Дальний Восток. Если ему там понравится – еще лучше! Найдет себе девушку по душе, женится. А я с Людочкой буду жить. Она как раз развелась со своим. Ну и чего? Дети-то мои! Да! Две девочки, мои красотулечки, мои лапочки. На Анечку немножко похожи. Близняшки.

А мы с Людочкой из одного класса. Гуляли. Я в любви ей признался. А она взяла и уехала с этим Шуриком во Владивосток. Хм…Жизнь! Да ведь когда я в свой первый рейс ее нашел – что тут было! И Шурика она не любит, и детей он (он, а не она!) не может иметь, и все не так, и все не эдак! Людочка, говорю, милая, да разве это проблема? Ребеночка я тебе сделаю! Хочешь, прямо сейчас? Да… Вот это – жизнь! Так и ездил к ней, пока в Автотрансе не перевели на другое направление. И через год она по телефону из роддома мне, настоящему отцу, звонит. Две девочки, близнецы. Катя и Света. Я сразу сам им имена дал…А Шурик её меня и в глаза не видел. Он вообще думает, что дети его! Так-то!

Люблю я и жену свою, и Анечку. А как же! Все моё, родное. Но не могу я с Гелей жить, хоть убей… И заботливая она, и работящая, но… Живем мы не душа в душу, а так, по инер…»

«…из записной книжки:

«Таракан квартирный обыкновенный. Имя – Моллюск XIII (кличка – Светящий Глаз). 9.05.91 кв. 97 – 27.05.91 кв.97. Тринадцатого числа был изгнан из семьи. Двадцать первого числа блуждал под обоями кв.98, встретил дальних родственников, принял обряд вегетарианства. Двадцать пятого числа двинулся в обратный путь. Был смертельно ранен домашним тапком (левым). Останки собраны в клочок газетной бумаги и выброшены в мусорное ведро».

Честно говоря, ребята, я тогда вдоволь нажрался димедрола и чувствовал себя как нельзя лучше. У меня в хранилище оставались еще две четвертинки этого медикамента, когда стукнуло в голову забраться на стол, под которым мы сейчас беседуем. Вот ты, Длинноносый, когда-нибудь забирался наверх? То-то, батенька! Это тебе не дурочку с пауками валять, и мне до лампочки, что у тебя трех лап нет… Я о другом говорю. О мечте. Я настолько романтичен в своих раздумьях, настолько свободен в поступках, что не встречал себе подобного, такого же влюбленного в высоту, такого же чувствительного к миру приключений, к миру полета наяву – это вам, если хотите, не сейшн в канализационной трубе.

И, короче, покорил я вершину. На правах полновластного хозяина принялся обследовать окрестности. Пожрать ничего не нашел, зато пересчитал свое добро: ручка шариковая, газета с кроссвордами, баночка с кремом для рук, флакончик с французскими духами… Че ты ржешь, Усатый? Мне ли не знать, как пахнет настоящий парфюм! Ну так вот. А дело было позднее, дело к ночи, включаю свой яркий лобешник – из-за него меня и прозвали Светящий Глаз, — поводил лучом во все стороны, смотрю, восседает на коробке для швейных иголок комар задрипанный. И прикиньте, ребята, он мне объявляет: валяй, говорит, с моей территории по добру по здорову, дескать, покуда цел. Ничего себе! Ха-ха! Влепил я этому чудику по ноздрям и хобот его в узел завязал. Еле слинял от меня. Бывают же типы!

Двинулся дальше. Впереди лежат часы с круглым циферблатом, позолоченный браслет, как раздавленная гусеница, растянулся вдоль края стола. Залез я на часы, подсчитываю время. Ага, маленькая стрелка на одиннадцати, большая на двенадцати – сколько, думаешь, Длинноносый, времени было? Одиннадцать часов? Нет, приятель, не быть тебе балетмейстером! Хотя, конечно, именно столько и было на часах, только… Да, Усатый, ты как всегда догадлив. Часики-то не шли, стояли. И, короче, в это самое время открывается дверь в комнату.

Входит этот тип. По кличке Сайра. Да знаю я его, канифольного. Знаю! Зовут его, кажись, Володя. Да, Усатый, расслабься, тебе показалось, никто нас дихлофосом не собирается травить… Ну вот. Входит Сайра осторожно, на цыпочках подходит к дивану, где под одеялом спит хозяйка комнаты. Присел он на корточки. Я пригляделся, лучом посветил на его физиономию. А щеки у него горят, весь он возбужденный какой-то. Что с ним, думаю, происходит? Пьяный? Да нет, не похоже.

А надо сказать, что хозяйка спала вот уже второй час, покуда я осматривал свои владения. И пока она мирно посапывала, то успела одну ногу выкинуть из-под одеяла и свесить с дивана. Оголила ножку свою выше колена. Объясняю, Усатый, что время я чую нутром, и что примерно два часа я гулял по столу, понятно? Ну а Сайра, значит, дрожит, нервничает, мучается в поисках удачного расположения относительно хозяйки. Потом отбросил угол одеяла. Замер. Прислушался. Потом рука его начала делать какие-то пасы, будто он гладил ее ногу, не прикасаясь к ней.

Игра у них такая, что ли? Не знаю, я бы на месте хозяйки уже проснулся. А она спит. Не чувствует его. Глубокий, значит, сон. Повернулась на другой бок, поменяла позу, ногами одеяло с себя стаскивает – жарко. А Сайра между тем рубашку сбросил, снял штаны, трусы и остался голым сидеть на корточках возле дивана. Видно, он никак не мог решиться. Ждал чего-то. Не, ребята, я же знаю, как это у людей бывает. Да видел, видел я, как они спариваются. Но, если честно, никогда такого не было, чтобы самка спала, а самец в безумии сверлил глазами жертву, машинально чесал лобок и не мог успокоиться. Ну ладно, Длинноносый, я продолжаю.

Наконец, Сайра решился и прыгнул. Она проснулась. У них началась борьба. Они почему-то стали кричать друг на друга. Я видел, как Сайра победил, как у него получилось. Я только одного не пойму: почему хозяйка осталась на него зла? Разве он не доставил ей удовольствия? Что, Усатый, ты все прекрасно понял? Да ну!  Она его мать? Серьезно? Не болтай чепухи!.. Ах, вон оно что! Как же он с ней справился? То-то он вопил: «Мама! Мама!», и еще: «Открой! Впусти меня!». Чего ты говоришь, Длинноносый? Хочешь увидеть мой наблюдательный пункт? Пойдем, я покажу. А заодно увидишь мои владения. Усатый, бери Длинноносого справа, а я возьму его слева. Не боись, живы будем – не помре…»

«…из записной книжки:

«Паяльник электрический (псевдоним – Жгучий). Дата выпуска: 11.89, КЭМЗ. Дата утилизации: 06.91, частное лицо. Продан магазином «Хозяйственный». Адрес магазина: ул. Коммунистическая, 12. Общая продолжительность работы в часах – 869, приходил в негодность 2 раза, исправляли повреждение 1 раз. Способ утилизации: выброшен на свалку. Закончил работу над мемуарами «Моя вечножгучая жизнь». В данное время готовит цикл лекций на тему «Зачем включать паяльник». Адрес постоянного проживания: К-ская свалка № 2 (близ соснового леса), правее кучи отбросов столовой № 54, между кучами отходов типографии и отходов мастерской печатных машинок».

…Глава 18. Стр. 175, первый абзац сверху:

Господин мой, как я уже сообщал выше, функционировал в житейской плоскости довольно слабо, болезненно переносил всю тяжесть никчемной информации. Ему трудно приходилось на участке взаимодействия с эмоциональными перепадами напряжения живых сущностей его рода, поэтому, когда кто-нибудь из производителей (они имеют обозначения «отец» и «мать») господина моего появлялся на горизонте мелочных утрат и бесполезных ругательств, Сайра всем своим видом старался показать, что его личный интимный комплекс закрыт на замок, и что не нужно тревожить юношеские идеалы, а особенно подавлять их. Таким образом, вы видите, как проецировались условия жизни господина Сайры на принципы выживания. Как личность, он умел оценить конфликтное стечение обстоятельств, но не способен был еще сдерживать заряженные отрицательно или положительно энергетические выплески.

Следующий эпизод, которым я хочу начинить Вас, уважаемый читатель, имеет самое прямое отношение ко мне и Сайре. До сих пор вспоминаю случившийся факт, как несомненное проявление психофизической взаимосвязи, ибо изначально ничто так не связывает Господина с предметом его труда, как непосредственное сотрудничество и воля к результативному успеху. И вот, прочертив мысленно график жизнеспособности Сайры и собственной трудовой деятельности, я пришел к выводу, что моя задача имела судьбоносное решающее значение.

В тот субботний день он ласково включил меня, и пока я, питаясь, нагревался, подготовил нежные сверкающие платы, милые сердцу детали, рабочий стол. Мы погрузились в любимое, единственное, ради чего стоило жить, увлекательное дело. Я купался в канифоли. Я дымил. Я пыхтел. Жгучее серебро я сеял на поля маковками росы. Именно в это время я чувствовал себя поэтом. О!

Но скоро в нашу деловую атмосферу проник производитель (здесь – «отец») моего господина, имеющий тот же пол. Производитель пытался нарушить деятельность Сайры, ссылаясь на неуместность его спокойствия после того, что случилось. Мой господин же отсекал эмоциональные волны производителя однохарактерными типами слов и не прекращал работу. Информацию о случившемся, из-за чего зашкаливали отрицательные разряды производителя, я не сумел ясно и четко разобрать. Будто бы Сайра совершил некий поступок, который не может уложиться в закон под названием Мораль, то есть несет аморальный, антинравственный, бесчеловечный характер. Производитель агрессивно пытался акцентировать внимание на эти, общепризнанные родом человеческим, поведенческие установки. И, поскольку Сайра не реагировал должным образом, производитель одним движением руки смахнул со стола платы вместе с деталями. Последующее сопротивление Сайры выразилось в том, что он, отложив меня на подставку, принялся, размахивая руками, излагать гиперболический строй своих мыслей. Приведу здесь несколько запомнившихся фраз. Первая: «Это восхитительное чувство возвращения!». Вторая: «Все миры превращаются в единый колоссальный поток энергии!». Третья: «Это самая кайфовая вещь!..».

Эмоциональная шкала производителя резко подпрыгнула вверх. Со словами «Я тебе покажу кайф, сукин сын!» производитель схватил меня за пластмассовую ручку и вонзил горячим острым жалом в горло моего господина. Я увидел: кровеносные сосуды, стенку пищевода, удивленную трахею, свернувшуюся кровь и кровь, с силой вырывающуюся наружу, месиво тканей. Производитель вынул меня из горла Сайры и воткнул в глаз. Я увидел: проплывающий мимо хрусталик, испуганную связку зрительных нервов. Провернул меня в глазнице. Отбросил на пол. К этому времени я уже был выключен из сети. Мой господин еще жил.

Некоторое время спустя я определил, что Сайра перестал функционировать как живая сущность. Производителя в комнате не было.

Я лежал на полу, окровавленный, с кусочками обугленной ткани своего господина. Перед собою в луже крови я рассмотрел записную книжку красного цвета. Я знал, что это тайная записная книжка Сайры. Он оставлял в ней свои мысли.

На любезно раскрытом передо мною листке было написано рукою Сайры:

«Сайрашин (или Матвейкин-Азануйко) Владимир Дмитриевич. 4.01.1973, Владимир – 25.05.19… (последние две цифры зачеркнуты) 2073, Нью-Йорк… (последние четыре цифры и название города зачеркнуты) 2072, Сидней… (цифры и населенный пункт зачеркнуты) 199… (последние три цифры зачеркнуты)…»

И доложу я Вам, уважаемый читатель, что на этом листочке еле заметно было видно пятнышко – совсем не крови! – с подсохшими лучами, с кристалликами соли. Подозреваю, что пятно это есть следствие проявления плаксивости моего господи…»

——————————————————————-

1994г.