Антон Викторович Савицкий шел по тихому длинному коридору, вслушиваясь в уверенный, громкий стук собственных каблуков. Перед голографической дверью остановился и быстро прочел красную надпись:
«Прием ведет заведующий отделением хирургии Д.М.Н. профессор Яхонтов Петр Сергеевич.
Здравствуйте, Антон Викторович, Вам назначено на 15.15. Местное время 15.14».
«Чтоб тебя. Ждать целую вечность».
Он не любил ждать и не любил клиники. Даже с безупречным обслуживанием, даже в новейших медицинских центрах. Каждая минута нахождения в таком месте портила настроение. Хотя это клиника иного рода, суть оставалась одной и той же – боль, инъекции, ожидание результатов.
«Я не могу представить Бога, который награждает и наказывает свои творения или имеет человеческую природу…, – Антон Викторович читал статью на странице раскрытого журнала, лежащего на столике, – … человек, который должен пережить свою физическую смерть, тоже за пределом моего понимания, и я не вижу этого иначе; такие понятия для страха или абсурдного эгоизма слабых душ. В конце концов, для меня достаточно тайны вечной жизни и намёка на чудесную структуру реальности…»
В ухе раздался тихий щелчок, Антон Викторович прислушался к знакомому голосу, пробегая глазами по заголовку статьи: «Мир, каким я его вижу», А. Эйнштейн.
– Мам? Здравствуй. Что-то случилось?
– Здравствуй, сынок. У меня все нормально. Вот звоню узнать, как ты и Настенька.
– Я сам тебе позвоню…Еще ничего не знаю.
– Антошенька…Настя поправится, ее вылечат?
– Мам, я же сказал. Позвоню, обязательно. И все тебе расскажу.
– Хорошо, хорошо…я тут еще сказать хотела…твоя бабушка…баба Люба передала тебе варенье из брусники. Как всегда сама ягоды собирала, и варила по особому рецепту. Заедешь, заберешь? Или мне привезти?
– Я сам. Как она? Здорова?
– Наведался бы к ней, уж девятый десяток, кто знает…свидитесь ли…болеет она…о смерти говорит часто. В нашем роду долгожитель только она.
– Заеду. Мам, мне нужно идти.
Дверь кабинета Д.М.Н. открылась, и в коридор шагнул Петр Сергеевич, радушно улыбаясь:
– Прошу, заходите, Антон Викторович. И вернулся в кабинет первым.
– Анастасия Ивановна не с вами? – Петр Сергеевич удивленно посмотрел на Антона Викторовича.
– Она опоздает немного. Дела.
– Не будем терять времени. Наши ожидания оправдались, – радостно сообщил профессор. – Поздравляю. У вас, так же как и у вашей жены, найдено новообразование. В вашем случае в кишечнике. Он приподнялся, широко улыбнулся, протягивая руку.
– Вы уверены? – Антон Викторович крепко пожал протянутую руку. – Моя Домашняя Система Обследования Организма, месяц назад, никаких отклонений не показала. И снимки и анализы, все в норме. В моей версии ДСОО распознавание симптомов сто процентов.
– Так могло быть. Опухоль непредсказуемое образование. Можете, мне доверять. Ну, или дома перепроверьте. Наши лаборатории не ошибаются. Петр Сергеевич вывел на свой рабочий стол медицинскую карту пациента и ткнул пальцем в крохотное пятно:
– Извольте, вот оно. Ваше спасение – злокачественное новообразование. Вам повезло с генетической предрасположенностью…Во сколько лет вашему деду и отцу диагностировали рак желудка?
– В сорок пять и в пятьдесят два.
– Вот-вот. Вам тридцать, но вы человек бизнеса. Стрессы и все такое. Очень благоприятно. Очень. Сами понимаете, чем раньше, тем лучше. Кому нужна бесконечная жизнь с шестидесяти? С уставшим организмом, посаженным зрением и прочими прелестями. Это конечно можно подправить, но согласитесь лучше, когда все свое, «на гарантии» так сказать. Петр Сергеевич затрясся всем телом, не в силах сдержать беззвучный смех. – И качество вечной жизни тогда намного выше. Возможно, когда-нибудь мы и тех кому за глубоко за пятьдесят научимся реставрировать, так чтобы не сыпались. Ха-ха- ха.
В кабинет вошла Анастасия Ивановна. Не снимая перчаток, протянула руку профессору и присела на свободное кресло.
– Добрый день, Анастасия Ивановна. Как вы себя чувствуете?
– Благодарю Хорошо. Анастасия Ивановна сдержано улыбнулась.
Петр Сергеевич кивнул и продолжил:
– Я весьма рад, что ваше решение сотрудничать с нами осталось неизменно. Введу вас в курс дела, коль вы теперь наши пациенты. Вы оба прошли обследование в нашей клинике и у вас обоих были диагностированы злокачественные новообразования. Что такое раковая опухоль, вы я уверен знаете. И как с ней обычно поступают, тоже. И я вас поздравляю! Вы зачислены в нашу новую программу «Вечное поколение», и подходите для нее по всем параметрам. Вот уже сто лет мы работаем в этой программе, и у нас все отлажено до совершенства. Вам повезло – молодые, перспективные! Согласитесь, когда у человека нет достаточно средств, чтобы содержать себя, зачем ему бесконечная жизнь? Чтобы работать вечно? Например, на вредном производстве или зарабатывать себе на кусок хлеба тяжелым физическим трудом. Это абсурд. Да и кто, в здравом уме, на это согласится. Петр Сергеевич снова беззвучно рассмеялся. Антон Викторович нехотя улыбнулся.
– Но ваши опухоли мы не только не будем лечить, но мы их распространим по всем органам. И вы уже знаете, именно это даст вашим телам новые возможности. Но задумывались ли вы, как это работает?
Антону Викторовичу достаточно было отрицательно мотнуть головой, чтобы Петр Сергеевич с энтузиазмом продолжил:
– Я понимаю, это сложно для понимания, но то, что я расскажу подтвержденный научный факт. Ученые генетики взяли за основу раковую клетку и ее возможность делиться бесконечное число раз. Для сравнения, клетки организма делятся в среднем пятьдесят раз, после чего вступает в стадию «старения». Петр Сергеевич вел рассказ уверенно, смело, словно заученный и повторяемый много раз текст. – Тщательно изучив развитие опухолей, биологи поняли, что это путь в вечность. Здоровая клетка неизбежно запрограммирована на самоуничтожение. Злокачественные же, воспроизводят себе подобных бесконечное количество раз, и механизм самоликвидации у них отсутствует. Так вот, мы берем раковые клетки за основу, перепрограммируем их, то есть, проводим генетическую терапию, и возвращаем назад. Сотни и сотни тысяч клеток. Это гораздо проще, чем кажется, ведь по сути ДНК – это цифровые коды. Здоровые клетки с помощью раковых, учатся делиться бесконечно. Затем, мы постепенно удаляем нездоровые клетки из организма. Главное, делать это на ранних стадиях опухолей. Как в ваших случаях. И как результат – физическое бессмертие. Пятьсот лет для начала, как вам? Все, кто работают в нашем медицинском центре добиваются того, чтобы бессмертие было и физическое и духовное. Душа не разделима с телом. Их необходимо сохранить в тандеме.
– И что, всего несколько уколов и все? – Антон Викторович не мог скрыть удивления.
– Да. И одно впрыскивание лекарства в день, для сдерживания опухолей в нужном нам состоянии. До удаления раковых клеток и…Главное никаких побочных эффектов и полное избавление организма от болезней. Как говорится два в одном. Он хотел было засмеяться, но сдержался, заметив беспокойство на лице Антона Викторовича.
– А что будет с мозгом, в нем тоже появится опухоль? Вы даете гарантии, что все будет в порядке?
– Да. И с этим мы тоже научились справляться. – Тот, по чьей рекомендации вы сюда пришли, Илья Семеныч, который испробовал на себе «перезагрузку» клеток, не достаточная гарантия? Ему было тридцать четыре…Прошло шестьдесят пять лет. Он, что постарел? Или жаловался вам на болезни? На память? У него спутанное сознание?
– Нет. Я не заметил.
– Вот еще , пожалуйста, я. Вот мой паспорт. Я так сказать первопроходец. Есть еще наши патенты, награды, научные статьи…Показать?
– Не надо, – Антон Викторович откинулся на спинку кресла.
– Я рад, что заслужил доверие. Позвольте спросить, планировали ли вы рождение детей?
– Мы не собирались иметь детей, – тихо сказала Анастасия Ивановна, поправляя идеально уложенную прическу.
– Ах, вот как, – расстроился Петр Сергеевич. – В связи с вашим ответом хочу добавить к осмыслению важную информацию. Понимает, у нас никогда не было еще такой пары, как ваша…Чтобы в достаточно молодом и главное репродуктивном возрасте у каждого из пары был диагностирован рак и были средства оплатить Программу. Многие, по разным причинам, отказываются от долголетия, которое предлагаем мы. Так что нас не так уж и много. Вообщем, если надумаете, можно зачать через два года после удаления раковых клеток и завершения, у вас обоих, «перезагрузки».
– Это вряд ли, – сказала Анастасия Ивановна.
– Так ведь вас ждет невероятно длинная жизнь. А дети это радость, вдохновение, продолжение рода, в конце концов. Мы можем помочь с зачатием.
– Вы предлагаете родить ребенка для опытов? – Антон Викторович повернулся голову так, словно готовился лучше расслышать ответ.
– Ни в коем случае. Ребенок будет жить с вами, в обычной семье. Мы будем издалека за ним наблюдать, и только. Содержание, естественно тоже за наш счет. Все расходы, абсолютно все. У нас есть дети, рожденные от одного из родителей, прошедших «перезагрузку» клеток. Но ваш случай уникальный. Мы стоим на пороге новых знаний. Бессмертие при рождении, что может быть грандиознее!
2
Анастасия Ивановна шла по длинному тихому коридору клиники, прислушиваясь к шагам сына.
– Здравствуй, Роберт. Мой милый мальчик. Петр Сергеевич протянул руку ребенку, который медленно шел за Анастасией Ивановной.
Мальчик остановился и посмотрел сквозь профессора.
– Что такое? Он не выспался?
Анастасия Ивановна в ответ кивнула.
– Ничего-ничего. Все наладится…Так ведь, Роберт? Завтра у тебя день рождения, сколько тебе исполняется?
– Скажи, – Анастасия Ивановна наклонилась к Роберту, и взяла его за руку. – Скажи. Девять. В ответ на молчание она обняла сына и поцеловала в щеку. – Сегодня он немного кашлял, пусть его осмотрят более пристально. Она положила свою ладонь сыну на лоб и встревожено замерла.
– Конечно. Не переживайте. Я уверен, ничего серьезного. Его организм работает слаженно и бесперебойно. Его общее развитие соответствует возрасту.
– А как долго он будет расти? Понимаете, о чем я? Вдруг он навсегда останется девятилетним. Хотя, я была бы не прочь, – едва слышно добавила Анастасия Ивановна.
– Пока его организм меняется в соответствии с общепринятыми нормами. Посмотрим, что будет дальше.
– Роберт, взгляни, папа прислал тебе сообщение…Ребенок безучастно посмотрел перед собой. – Вот папочка улыбается тебе, машет рукой. Хочешь поговорить с ним?
– Па-па, при-вет. Роберт посмотрел на отца. – Ты где сей-час?
– Еду с утреннего совещания, через пять минут буду. Заберу вас с мамой. До встречи.
– Когда он стал так разговаривать? – профессор Яхонтов насторожился.
– Два дня уж как. Он стал неторопливо ходить, меньше говорить, и вот так – словно поет. А еще он мало и беспокойно спит.
– Ясно. Давайте сдадим кровь и кое-какие анализы. Понаблюдаем. Созвонимся через пару дней.
***
Профессор Яхонтов позвонил рано утром:
– Антон Викторович, здравствуйте. Я хотел пригласить вас к нам в клинику, обсудить кое-какие вопросы. Это касается Роберта.
– Невозможно. И завтра, никак не возможно…И послезавтра тоже.
– Это срочно. Команда медиков может приехать, и забрать Роберта.
– Нет…Нет! Не сможет… Роберт покалечился.
– Что случилось?
– Не знаю, как понятнее объяснить…Он перестал обращать на нас внимание, грустил, вздрагивал при любом шуме. Его лицо стало бледным и осунулось как-то сразу. А в глазах тоска. Он поехал кататься на велосипеде, оживился, даже улыбался и…Его сбила машина. Машина! В парке! Она вылетела ниоткуда и прямо на Роберта.
– Но он жив. Это главное. Не волнуйтесь…
– Нет, я буду волноваться. Роберт мой сын, мое все.
– Я лично займусь Робертом. Через неделю он будет в полном порядке. Уверяю вас. Но…обратите внимание на то, чтобы Роберт как можно реже покидал дом. Даже в сопровождении.
– Почему?
– Мне нужно закончить обследование Роберта, и как только я получу однозначный ответ, я все объясню. На данный момент, могу только сказать, что в лаборатории я просмотрел последние показатели Роберта, и подтвердились самые худшие мои предположения. Я проанализировал…В общем вам нужно об этом знать. Мы выявили у Роберта дефицит фолатов, РНК-маркеры изменены, и полностью отсутствует серотонин…У Роберта очень быстро развивается состояние похожее на один из видов депрессии. Но точно я не могу утверждать. Профессор замолчал. – Роберт обладает совершенным интеллектом и его мозг пытается подстроиться под наш, пока еще бренный мир. Но ритмы и скорости жизни и, все процессы несоизмеримы. Все, что находится вокруг нашего Роберта, в большинстве случаев, материи и организмы с завершенным циклом существования. Мы было уже решили, что Роберт конечный результат новой эволюции, но наша теория не подтвердилась. Возможно, генетика это совсем не то, что во что мы верили. Берегите сына, Антон Викторович, берегите.
3
– Антон Викторович, добрый вечер. Как вы? Как ваши малыши?
– Спасибо, Петр Сергеевич. Показатели в норме. Дети растут.
– Отлично. Как Анастасия Ивановна? Я понимаю, что рождение ребенка, а вашем случае двух, все равно не сможет заглушить боль потери Роберта.
– Да, ей трудно. Но близнецы не дают ей скучать. И нас не оставляет вопрос: смогли бы мы что-либо изменить, не дать нелепой случайности погубить нашего сына? Не может с ребенком происходить столько…нелогичных событий.
– Послушайте, я звоню просить вас пересмотреть ваш отказ от госпитализации детей в наш центр…Роберт погиб в десять лет. Вашим детям по пять. Я отслеживаю их анализы и должен сказать, показатели серотонина и РНК-маркеров меняется и не в лучшую сторону.
– Нет, нет и нет. Дома они будут в безопасности. Никаких неконтролируемых ситуаций. Настенька…Ради Насти…Они все что у меня есть.
– Ну, хорошо. Раз вы так упорствуете, знайте, вы не сможете дома контролировать ситуацию. Роберт, извините, что напоминаю, погиб дома, утонув в ванной…Дети, рожденные до Роберта, от одного из родителей с «перезагрузкой» клеток, а их было восемь, тоже погибли вследствие несчастных случаев.
– Все?
– Да, все. Двое на дороге в авариях, трое – во дворе дома, остальные в своих домах. Причиной стали: электричество, вода и удушье различными инородными телами. И ни один не дожил до тринадцати лет.
– Почему вы раньше об этом не сказали?
– Во-первых, рано было делать выводы, во-вторых, я надеялся, что Роберт этого всего избежит. У него иная генетика. К тому же, мы разработали лекарство, стабилизирующее реакции мозга препарат. Но доверьтесь нам, теперь мы в состоянии создать идеальные условия для роста и развития ваших близнецов. Иначе, я не смогу вам помочь.
Антон Викторович задумался. Профессор Яхонтов продолжил:
– Только с этим лекарством мы сможем их спасти. Анастасия Ивановна и вы будете находиться с детьми, сколько захотите.
– Но вы хотя бы предполагаете, почему с детьми происходят несчастные случаи. Должно же этому быть объяснение.
– Так я вам и объясняю, мы пришли к выводу, что виной всему искаженная реакция мозга детей на действительность. Необходимо хотя бы на месяц, два…разве это большой срок при вечной жизни, — профессор хохотнул, но тут же осекся, — …поместить детей в больницу и наблюдать за реакциями. Мы разработали программу адаптации для ваших детей. В ней комплекс мер для того, чтобы они смогли жить сначала в безопасных условиях, затем переведем их в социум.
– Выжить в четырех стенах? Это же абсурд. А социум это вообще неконтролируемая реальность.
– Мы любой ценой должны сохранить детей. Уверен, в этом мы с вами хотим одного и того же.
4
Антон Викторович Савицкий шел по длинному тихому коридору. Он прислушивался к звукам, шорохам, голосам. В руках бумажный сверток, перевязанный жгутом. Антон Викторович подошел к двери с надписью: Внимание! Вход запрещен! Индивидуальные помещения.
Сдавленная суета, тревожные звуки реанимационной аппаратуры и приглушенные голоса слышались именно оттуда. Антону Викторовичу захотелось прижать сверток к груди и бежать прочь из клиники.
Он вошел в комнату и остановился.
Профессор Яхонтов и люди в белых халатах суетились возле детей. Два маленьких тельца лежали в кроватях, глаза закрыты, кожа серого цвета.
– Мы только…витамины им поставили, – профессор опустился на колени, сгорбился и так остался сидеть, не поднимая головы. – Как так получилось? Не понимаю… Фактор… человеческий …Перепутали… ампулы. Словно помешательство какое…
Антон Викторович охнул и выронил из рук сверток.
– Я им привез…Вот…Прабабушка передала им…баночку брусничного варенья.
