1.

Об этом невозможно, да и не с кем говорить. Это невозможно, но надо забыть. Пусть лист бумаги станет прокладкой, которая впитает в себя события, случившиеся много лет назад. Хотя вобрать их из моей головы без остатка ему всё равно не под силу.

Чунг-чонг-очень зол,

Не смыть твой позор.

Кровь речкою льёт,

Чунг-Чонг всех убьёт…

Я выскочила из машины и опрометью понеслась к подружкам, даже не забежав во двор и не обняв бабушку с дедушкой, которых не видела с прошлых каникул. Девчонки как будто и не уходили отсюда со дня моего отъезда, продолжая размеренно преодолевать «классы» на резиночке. Алёнка и Светка прыгали в паре, «на столбах» как обычно стояли мелкие с соседней улицы. Тян и Тан обычно со скрупулезностью врачей следили за касаниями и в случае чего тут же кричали: «заступ-заступ», или «не в счёт!», или «не было!»; но в этот раз Тан была одна и отстраненно смотрела вдоль улицы, сквозь бегущую меня. Приблизившись, я опешила. Тан, как заведенная бубнила, а девочки, занятые каждая своей ролью в игре, вторили ей, негромко напевая: Читать далее →

Двое за столом смотрят

Как в первый раз.

Двое молчат

Как одно целое.

Двое…

Пока один не встал.

УЖИН

– Ты рыбу любишь? – произнес он неуверенно, не зная как начать разговор.

– Люблю, – тихо ответила она.

– Хорошо, тогда я… – не договорив начатую фразу, он поймал себя на том… Читать далее →

Раскрашиваю луну жёлтым. Хотя она совсем не такого цвета. Она больше белая, но не такая белая, как нераскрашенная бумага, а другая, как лепестки маминой орхидеи в моей спальне или её жемчужное колье, или как парное молоко в ведре, подсвеченное изнутри… «Сколько раз тебе говорила: не грызи ногти!» По пальцам всегда так больно. И Рита видела! Читать далее →

Через три дня молчания он позвонил мне.

 Я прыгнула к телефону, схватила трубку.

– Ну, вот и я,- сказал он.-  как мне кажется, жив.

– Где ты был все это время?- спросила я плохо справляясь с нервным смешком.

– Я мстил. У тебя есть синий лён?

– Ты имеешь в виду ткань, да? Была…я покупала, да я же говорила, что…

– Я позвоню тебе, недели хватит, чтобы сшить мне рубаху.

 Он положил трубку. Читать далее →

Саня свинтил с работы в середине дня. Перед самым его носом ушел троллейбус, и Саня стал ждать следующий. К остановке подошла девушка в лимонно-жёлтом платье с худыми голыми ногами и в таких же цыплячих босоножках. Она и сама была как цыпленок: тонкие косточки-ключицы, длинная шея, маленькая аккуратная головка, волосы стянутые в пучок. Она стояла выгнув спину, одно плечо чуть выше другого. Она обернулась, чтобы посмотреть не идёт ли троллейбус, и Саня понял в чем дело. У нее разошлась молния на спине, и только сильно затянутый поясок не давал платью раскрыться до конца. Девушка придерживала его, прижав с боков локтями. Гладкую спину разделяла тонкая перемычка лифчика.
Подошёл пустой троллейбус, и они сели, она в середине, он через пару мест позади. Девушка сидела без движения как мраморная статуя. Они проехали несколько остановок, а потом Саня взял и подошёл. Читать далее →