***
Подвыпивший слесарь продолжает мне что-то бубнить, а я уже знаю, что стоит только мне выйти в коридор, как он следом отправится за мной со словами: «Что мы тут как два тополя на Плющихе?» А потому вынужденно продолжаю прослушивать его белиберду. Он пилотирует очередной бычок в тарочку и начинает делиться со мной наболевшим. Я смотрю в потолок, мне хочется сбросить рабочий халат, бежать по коридору, как сумасшедший, перепрыгнуть через вертушку на проходной и оказаться на свободе. Впрочем, сам слесарь обозначает завод не иначе как зоной или концлагерем. Но, тем не менее, ежедневно, год за годом, он приходит сюда, чтобы дожидаться окончания рабочей смены. Я наблюдаю, как очередное мокрое пятно появляется на потолке, и неожиданно вниз летит капля грязной воды, ударяясь о пол.
«Дурак тут один до тебя работал, хотел хорошим для всех быть, а любая инициатива наказуема. Теперь тебя приняли на его место взяли, а с нас требуют, чтоб выполняли чужие обязанности. Да так всегда было. Героев труда приходили фотографировать, а слесаришка рядом стоит гайки подкручивает, чтоб станок не развалился от нагрузки. А от меня помощи не дождутся: я – ремонтник, а не наладчик. Вот станок развалится – буду делать. Да и так сверх нормы выполнил, ведь один ромайор из мусора собрали, он по документам нигде не числится. Моя работа заключается в том, чтоб станок работал. Я расписывался за свои обязанности. А за наладку – бабы расписывались, они за это получают зарплату. Я тут официально оформлен – выполняю только те обязанности, которые указаны в моих документах» Читать далее →
Loading Likes...
