Бабушка
Мамы назвала меня в честь бабушки. За что сразу и получила. «Что это вы такое чёрти-шо придумали?, — спросила бабушка, — чого это вы ее так назвали? Теперь как я – всю жизнь буде мучиться». Я была первой бабушкиной внучкой, любимой, как говорила вся родня. Однако ни одной похвалы я от бабушки за всю жизнь не услышала. Впрочем, похвалы от бабушки Лены ни разу никто не дождался. А вот « чертей» или «нагоняй» получить было запросто.
Небольшого роста, с мелкими чертами лица, но с очень живыми, умными и проницательными глазами – бабушка на редкость была скупая на ласку. она всю свою жизнь отдала своим детям, а потом и внукам. И любила дедушку, который раз и навсегда разбил ей сердце, рано превратив ее из молодой женщины в деревенскую не очень ухоженную женщину, махнувшую на себя рукой.
«Мужей и жён вон скока может быть, а дети и родители – они одни». Это я слышала от бабушки не раз, навсегда уяснив эту непреложную истину. Впрочем, иногда бабушка, говорила и обратное : « Живи для себя! На чорта они нужны, дети-то? Шо толку, что я их народила, хату им построили, каждому по комнате? А они вон – повылетали из дома родного и нету!».
Детей у них с дедушкой вышло трое – две девочки и третий мальчик. «Мужчине –то сын нужен, а как же!, – говорила бабушка, — Я б рожала пока мальчик не получился!». Зная, какая тяжелая жизнь была у бабушки, как не просто далось им с дедушкой поднять троих детей – я радовалась, что «мальчик» — мой дядя — «получился» третьим, вслед за моей мамой и тетей.
Мальчик получился похожим на дедушку, видный собой, черно-кучерявый, веселый и буйный нравом. Это было бабушкиным огорчением, потому как девки вились вокруг него с детства, а бабушка гоняла их хворостиной со двора. «Шо толку, шо красивый?, — вздыхала она , — красивый –та дурной!». Однако мне, когда я вошла в пору невесты, бабушка давая иные советы насчет женихов: « Надо выбрать красивого, высокого, чтобы и себе поглядеть, и людям показать! Я вон как выйду с дедушкой – сама маленькая, в шляпке та на каблучках, а он высокий красивый, есть шо людям показать». Глядя на бабушку, которая в пору этих слов была замученной жизнью женщиной без определенного возраста, мне было трудно представить эту пару. Вернее, трудно было представить красивой бабушку. А вот дедушку я могла вполне вообразить, глядя на своего дядю. Забегая вперед , скажу что бабушкины прогнозы не оправдались – дядя, в отличии от дедушки, стал хорошим хозяином и семьянином. Впрочем ,это еще и история о том как правильно выбрать себе хорошую жену. Дядя выбрал себе женщину, которая во многом сделала из него человека. Впрочем, как и бабушка сделала из дедушки хоть какое-то подобие мужа и отца.
Дедушка был сиротой. Во время войны, двенадцатилетним подростком сидя возле постели умирающий от голода матери, он мечтал, что вот-вот закончится война и с фронта придет домой старший любимый брат. Дедушка не знал, что брат его погиб в первые же дни войны, а отец погиб наоборот – за четыре дня до победы, и узнаем мы об этом много лет спустя в 90-е годы. Когда умерла его мама, дедушку забрали вместе с другими беспризорными подростками на Донбасс, добывать уголь «для фронта ,для победы». Условия там были страшнее, чем на самой войне. Как рассказывал дедушка, работали там одни подростки беспризорники, их никто не считал, они были «ничьи», если кто умирал – там же в шахте и оставляли. Дедушка дважды бежал с шахт, предвидя неминуемую смерть, и дважды его возвращали обратно. Убежав в очередной раз, он по дороге каким-то странным образом зашел в один из сельсоветов какого-то села и выправил себе документ, попросив изменить свое имя, чтобы его больше не искали и не вернули на шахты. Кто был тот добрый человек, пожалевший изможденного, голодного подростка — не знаю, но вот уже сколько лет всегда вспоминаю с благодарностью этого неизвестного спасителя.
Однако, дома дедушку ждала и обратная сторона этого документа. Его двоюродный дядя , узнав что племянника забрали на шахты, (ходу с которых обратно никому не было) ,заселился в пустующий дом на правах родни, в надежде, что племянник давно сгинул в шахтах, как множество других подростков-беспризорникав. Когда дедушка неожиданно вернулся, дядя как-будто «не признал» его, а уж увидев документ с другим именем –вообще развел спектакль, что это самозванец, претендующий на дом. 14 летний подросток долго ночевал под забором своего дома, идти ему было некуда. Наконец, сердобольные соседи, собрались и пошли в сельсовет, и там сообща дали показания, что это мальчик Лёня, что он сын семьи Шевченко и что это «его батьков хата». Дядьку выселили, и дедушка стал жить один.
В это же время в 20 километрах от села Днепряны моя бабушка, 14 летняя девочка, с узелком еды моталась на поездах через оккупированные города и села к брату в (….), возила ему и его товарищам еду. Она была самой младшей из 13 детей, ничего не боялась, говорила, что «немцев этих я ничуть не пугалась». И это была правда, и откуда в ней было столько мужества я не знаю. Бабушка вообще ничего не боялась и никогда никому не верила. Лишь однажды она поверила дедушке, выйдя на него замуж через три недели их знакомства. Однако дедушка предал ее, обычно, как это бывает у мужчин, и раз и навсегда закрыл бабушкино сердце для нежных чувств и впечатлений. Но это уже совсем другая история.
Диванные секреты
На веранде у бабушки был такой старый диван, со спинкой, на спинке с двух сторон полочки, на полочке по лебедю пластмассовому, а посередине спинки зеркало. Круглые валики с боков дивана откидывались, а так на них как на подушке можно было спать. Все задушевные и тайные разговоры с бабушкой проходили здесь.
«Скажи-ка бабушке, — начинала она заговорческим ласковым голосом, -папка мамку обижает, бьёт?».Устроившись под бабушкиным боком, в запахе старого дивана, неведомых бабушкиных халатов и тряпочек, старых газет и спрятанных во всех этих недрах карамельках – я тут же вскакивала возмущенная, нарушая это любимое бабушкино и моё лежбище. «Ты что бабушка???! Конечно нет, папа маму любит, он ее никогда не обидит!». Бабушка тут же становилась ехидной и равнодушной (не так пошел разговор, не так!?): «Да прям, врёшь поди бабушке. Как не бьёт? Он же татарин. А у них же нельзя ничего, не одеться красиво, ни накрасится, ни каблучки одеть –знаем мы!». Переубедить бабушку в обратном было невозможно, её ни в чем нельзя было переубедить, если у нее сложилось однажды мнение. Это был кремень в своем мнении, каких поискать!
Забегая вперед, скажу, что все дети бабушки и дедушки – «продались чужакам да из родной хаты поразбежались». Мама моя вышла замуж за папу, который наполовину был татарин, и бабушка писала маме письма, чтобы она много раз подумала прежде чем идти в такую семью, да еще студенткой, да еще за военного. Письма чередовались с постоянностью раз в неделю – одно письмо «выходи дочка за кого хочешь, мы мешать не будем», следующее – « послухай мать родную –пропадаешь ты за татарином, жизни не увидишь». Жизнь мама с папой увидела, настоящую на мой взгляд жизнь — всегда их жизнь будет для меня примером любви, уважения и терпения, тем самым примером когда «и в горе и в радости до самого конца». Однако бабушка всю жизнь сомневалась в этом, ибо всегда была обуреваема противоречиями и недовериям ко всему. Мамина сестра так же «продалась» выйдя замуж за дядю Сереж, который имел кровь польских евреев и это был еще один повод для бабушкиных сокрушений. Надо сказать, что именно дядя Сережа потом всю жизнь всегда был первым безотказным, во всем слушающимся бабушку помощником. Ну, сынок долгожданный вообще выкрутил фортель: проходя службу в доблестной советской армии на Кавказе –влюбился в веселую, смешливую черкешенку и …украл ее по законам гор, увезя с Кавказа в Москву. Весь аул и родня были в шоке – хохол украл черкешенку из –под носа и увез. Дядя был так влюблен ,что летал на самолете каждые выходные из Москвы в Пятигорск, где училась его возлюбленная. Подозревая, что братья и родня прибудут в первопрестольную за украденной дочкой – дядя по утрам перебрасывал с руки на руку пудовую гирю и учил черкесский язык. Чем всё завершилось – я расскажу отдельно. Но по сути – так все бабушкины дети, чистые украинцы – продались и из дома подались.
Бабушка любила всех без памяти. Я знала это, чувствовала каким-то чутьем, которое есть у меня с детства: часто знаю, что будет наперед, знаю, что человек скрывает в себе. Но со стороны могло показаться, что бабушка никого не любит: всех гоняет, кричит, ругаем и попробуй ей поперечь в чем-то. Я думаю , бабушка боялась показать свою любовь, которую считала слабостью, боялась, что все узнают, как много, бесконечно думает она о любимых детях и внуках. Отказывая себе буквально во всем, собирала копеечку ,чтобы каждый раз , когда все разъезжались по своим городам после отпуска – каждый раз каждому всунуть денег, одежды, постельного белья, посуду и много всего, чем мы до сих пор пользуемся.
Мы привозили бабушке и дедушке подарки. Дедушку можно было уже на другой день увидеть в новой майке или простой хэбешной кепки, которые он очень любил. Попыхивая извечными папиросами Беломор-канал, дедушка с удовольствием посматривал на новые сандалии от дочек или на часы, привезенные сыном.
Бабушка никогда не одевала ни одежу, ни обувь, привезенные в подарок. Ходила буквально в латанных-перелатанных платьях и халатах, храня «подарки» на потом, на лучшие времена. Никакого потом не наступало. Да и не наступит уже. Потом – то есть завтрашний счастливый и походящий день, которого мы всегда ждем- это потом никогда не наступает. Есть только здесь и сейчас.
В «здесь и сейчас» можно было побаловать бабушку любимой едой, которую отложить на потом, конечно, было невозможно. Бабушка любила ветчину, мороженое и бананы. И –карамельки!
Карамельки!!!! Эти карамельки можно было обнаружить во всех бабушкиных карманах, в ящичках, коробочках, чашечках, под подушками и матрасами на бабушкиной кровати, и в бездонных дебрях того самого дивана на веранде. Каждый из семьи привозил бабушке мешок карамелек, чтобы ей хватило на весь год до следующего лета. Нам, детям, сложно было понять, как можно любить карамельки, когда пределом мечтаний были шоколадные конфеты! Шоколадные конфеты бабушка не любила и не уважала , потому что «липко во рту и всё тут», и потому конфеты всегда раздавались нам, внукам. Вернее –делились на кучки.
Это был особый ритуал – деление на всех поровну. Мешок шоколадных конфет делился на всех : бабушка с дедушкой, дети (наши папымамы) и внуки. Даже если кто-то что-то не любил – всё равно делилось на всех, а там, каждый поступай как хочешь. Хочешь — поделись. Хочешь всё сразу слопай, хочешь- тяни по конфетки в день. Родители наши нам же и отдавали свои «кучки», дедушка отдавал свою долю-самым младшеньким внучкам. Бабушка свою уносила – и одаривала конфетой нас неожиданно, по каким-то ей одной ведомым поводам, по поводу своего хорошего настроения. А чаще всего настроение у бабушки было хорошим, если с ней поиграть в карты или попеть. Песни петь бабушка была большая мастерица и знала их несчетное количество. И память у нее на стихи и песни–была особенно феноменальная.
