Конкурс «Сюжет». Рассказ №9. «Авторша», автор Анна Голованова

 “Ну, а вам достается «Эротическая жизнь

Шекспира», сто двадцать страниц

чистого наслаждения..”, -громко отхлебнув чай, Борис Михалыч приложил сахарницу с отбитым краешком ко рту и стукнул, отправив слипшиеся кусочки  рафинада в последний путь. Катька кивнула.  Не замечая хихиканья коллег, она глядела в лысину  шефа. Несколько седых лиан властно обвивали желтоватую кожу. Твидовый пиджак, водолазка…Робоклешней машины времени его будто выдернуло с редакторской летучки года   семьдесят пятого, забросило сюда, к вдрызг проайфоненной  молодежи, к  текстам, унылым как женские дни..Добрый какой!  Сам, видно, брезгует чистым наслаждением… «На сладкое» оставил.  Ладно, и Донцова была, у нее про мопсов ничего так, со знанием дела… И подложный дневник сексуальных побед ,прости Господи, Пушкина. Впрочем, не в моде теперь чистая «желтизна» … Катька открыла текст.

«Черноволосая Мэри была в отчаянии –муж опять напился и решил сорвать на ней зло с помощью тумаков. Но даже этого он не мог сделать по-мужски, а просто смешно махал кулаками, наскакивал на нее,

как петух на курицу, пытался ущипнуть или схватить за волосы ».

 

   К обеду она припомнила авторшу. Знакомая по кафедре современной литературы. Такая полноватая брюнетка, готический рот, бурые одежды четырежды родившей поподьи..Вместо стула   садится прямо на стол. Севик, бывшей педагог кафедры, теперь катькин коллега, ее сторонится.Думает, она к нему пристает..Может,  поделилась очередным замыслом? Севик многих подозревает в домогательствах, но никто не идет до конца..

Почему-то.

 

«Ее ночной кошмар звали Вилли. Он приходил к ней каждый вечер ровно в одиннадцать и не выпускал, пока она не падала в изнеможении на подушку, захлебываясь слезами. Он смотрел так пристально, что у нее возникало ощущение, будто он видит все насквозь, каждый нерв, каждую клеточку».

 

    Что ж, примерно этого, она и ждала. Еще в студенческие годы, переводя бульварные романы с английского, Катька развлекала себя, раздавая героям «философские» фамилии. Господин Шопенгауэр поднимал идеально голубые глаза на миссис Кант, герр Хайдеггер заключал в объятия леди Гуссерль. Забавно, но это прокатывало. Ее тогдашний работодатель   ни разу не возмутился.

   

 

               В обед Катька пошла к «Дяде Абдулле», там подавали прекрасный тыквенный суп. «Свинины ведь у них нет?А так бы с радостью, на меня там баба-администратор пялится..»,-Сева ко всему имел  претензии, даже к иностранной кулинарии. Катька поморщилась,с детства ее не переносила. Дело было не в религиозных запретах, ее душил тяжелый,сладковатый запах даже с виду жирного мяса.

 За супом она подумала, как бы описала свою эротическую жизнь  с бывшим мужем. Хватило бы нескольких назывных предложений. Одного-двух нецензурных слов. Но разве это важно? Зато после пяти лет совместной жизни с плохо трудоустроенным психологом она использует слово «гештальт» даже с продавцами «Пятерочки» .. Да и листочки на холодильнике, где в двадцати пунктах объяснялось, в именно чем она не права, будоражили не меньше, чем утренний секс..

 

 

       Прошел месяц или около того. Катькам медленно,точно сонная муха, собиралась с работы. Был февраль,вьюжило. Будто  злобный карлик швырял хлебное крошево в огромный темный аквариум. В дверь постучали. Авторша. «Здравствуйте, я на минутку.Познакомиться просто.Можно на ты?», — в ее голосе слышались низкие, застенчивые нотки.

 

 

 

      Через час они сидели  в кафе «Мираж» неподалеку от редакции. «Как с «Шекспиром» продвигается?-  авторша навострилась, -Писала после офиса, сама понимаешь..» Щеки ее порозовели, как у целлулоидного пупса из катькиного детства.Интересно, она со всеми редакторами  напивается?Так никакого здоровья не хватит..А, впрочем,      задумчивая полная девушка из интеллигентной семьи. Халтурит, зарабатывает. Что здесь особенного..  

«Сейчас пьесу пишу. Вообще, на художника хотела , как папа. Он подростком рисовал в Подмосковье..Гопота подошла, рисунок смазали, типа солнце не на том месте. Он отомстить хотел, качался весь год. К спорту привык, так в физкультурный поступил. Он художник по жизни..», -под тихохрип  тени на стилизованных под кирпич стенах теряли четкость..

 Впервые за полгода она была рада, что развелась с мужем. Не врать, что  ее еще интересует его дела, а потом ненавидеть  унизительную ложь..Не видеть, как он, будто в дурном кино, тащит огромные сумки из магазина,неизменно выбирая продукты, от которых у нее болит живот..Все правильно.Так и должно быть. «Все зависит от первой фразы. -язык у Катьки заплетался, в горле пересохло, -Вот прихожу как-то на работу, а Борис Михалыч мне: «Вам достается “Эротическая жизнь Шекспира»», неплохо для начала пьесы”? Тебе не интересно?» «Что ты, -авторша ощерилась выпирающими вперед зубами, –марку хочешь?» Она была похожа на самку вомбата, сидела совсем близко. «Какая мягкая рука..», -последнее, что пронеслось в катькиной голове.

 

 

 

   Катька открыла глаза. Давно не доводилось заканчивать предыдущий вечер таким овощем. Чужие квартиры она не любила. В них, точно рядом с чужими родственниками, все не так и не кстати.  Она лежала на большой дубовой кровати..Сталинка, полуободранные обои.. Огромный книжный шкаф . Бальзак, советская энциклопедия «В мире животных»..  Игрушечная обезьяна с большими зелеными глазами на туалетном столике. Пахло котом и анисовой водкой. Она спустила ноги на персидский ковер,который не выбивался, наверно, лет тридцать..Быстро оделась, было тихо. Коридор с торчащими из стен проводами, шершавая ванна.. Записка на заплеванном зеркале:

 

Спасибо за вечер. Ушла по делам,скоро буду. Холодильник в твоем распоряжении.

 

Трубку авторша не брала. Катька сама себе дивилась. В солнечном сплетении будто клокотала манная каша. Ноги и (почему-то)  щеки сделались ватными..Аай, ты, мать твою..Горжетка со стеклянными глазами..  Плечи подпрыгнули.. Скорее, на воздух от старческого, удушливого воздуха наглухо непроветриваемой квартиры, как от  свиного гриппа, одолевшего Москву. Забежав в спальню за сумочкой, она взглянула на себя в маленькое зеркальце возле шкафа Сердце екнуло. Кто-то сжал его , как губку в ванной..Ладони стали липкими. Показалось… На cекунду.  Опять взглянула – и опять. Он.  Пятачок, волосатый, округлый… Боже… Господи, иже еси на небеси.. Больше ничего, никогда-никогда, даже бокал вина..Да святится имя твое..Аааа..  на ощупь –не ее нос. В глазах потемнело..Квартира из цветной превратилась в черно-белую…Что же они вчера принимали? Да будет воля твоя на небеси, яко ж и на земли…Прошло минут десять, пока она решилась  посмотреться снова. Ооооой..хлеб наш насущный..До боли рванула волосы…В зазеркалье была девушка со свиным рылом вместо носа…Дашь нам днесь…Бред какой-то.

 

 

 Пальцы не слушались, она позвонила Васе, знакомому по лестничной площадке. Вася наркоманил еще со школы. Он проводил экскурсии в Бородинской панораме. Начальство его любило: не уставал, не повторялся.. «Завтра пройдет, -Вася вальяжно растягивал слова, -ой,  не такое бывает..У меня и домофон по стене стекал, и собаки трехголовые бегали. Боишься? Не подходи  к зеркалу, завтра попустишься».

 

   Катька жадно вдыхала морозный воздух, после разговора с Васей отлегло. Холодало, она шла по самые глаза замотанная большим клетчатым шарфом. Наверно, никогда  она не была так счастлива. Хотелось обниматься с прохожими, как после бронзы на «Евро-2008». Завтра все будет по-прежнему -любимая работа, покер по пятницам , ужины на 22-м этаже Moscow-city..Но, Господи, как же было страшно.. Сдохнуть можно, как  страшно…Такого даже у Эдгара По не прочтешь. У Катьки в глотке зудело, так хотелось рассказать подругам по редакции..Авторша хороша, графоманка..  Ничего ее не забирает.  В квартире не смотреть на себя становилось все труднее, повсюду были зеркала..Поцедить зеленый чай с лимоном и кусочком малинового торта оказалось лучшим решением. Каждый косточка в ее теле орала,что третий взгляд на рыло  просто не выдержит..Помрет, как Фома от Панночки.В дверь позвонили. По скорбному вздоху Катька догадалась: бывший муж..

 

МУЖ: Это Коля. Я за носками

КАТЯ: А, привет, они год как на помойке…Или на бомже каком.

МУЖ: Извини, позвонить не успел. Куча дел в пробке..

 

 Бывший из тех, кого (необъяснимо, почему) все и всегда жалеют. Не пустить его было ну просто как камень в нищего бросить.Она почувствовала, как от волос к большим пальцам ног бегут мураши. Боже,  ну почему сейчас…Наспех замотавшись шарфом(на всякий случай)Катька открыла дверь. Она сделала широкий жест,мол,бери уже и вали, и прошлындала  в кухню, зная, что сейчас же он, проделав несколько вялых  движений(вполне для него характерных), вползет  туда же с дурацким вопросом.

 

МУЖ: Что с тобой? Простудилась? болеешь?

КАТЯ: Слушай, у меня мало времени, а тебя что, дома-то не ждут?Или в пробке, может, дела не доделаны?

 

 

   Катька стояла спиной, он положил руку ей на плечо -оп- и розовый шарфик тихо сполз с  лица. Она, сама не зная, почему, закрылась руками. Хотя это было уже бесполезно, муж развернул ее к себе и…Слышали когда-нибудь, как лиса кричит? Кья-кья-кья.. Только в сто раз мощнее..”Матерь моя Богороди,роди меня обратно, что это?”- дрогнули  натренированные 

лицевые мышцы  психолога. Глаза распахнулись. Видимо, от старания переиграть  Бориса Карлова в «Мумии». Мама-мамочка. Катька все поняла и не могла поверить. Что-то оборвалось внутри.. Она лежала на диване вниз лицом и цедила первое, что в голову придет: «Что, Коль? Что, собственно, тебя не устраивает? “(Надо продержаться еще  долбанных десять минут, пока он не убрался ).  «Я же не спрашиваю, почему твоя девушка  похожа на бобра?“- Катька  улыбнулась, точнее — рискнула улыбнуться. В районе солнечного сплетения, в плечах и пальцах ног  сковывало осознание собственного уродства. Да, пускай, с улыбкой еще страшней.

 

 

 КАТЯ : Грим на вечеринку. Расслабься. На «Мосфильме» cделали.

 КОЛЯ: Предупредила бы. Господи. Силикон?Можно потрогать?

КАТЯ:    Ты тоже не предупредил, что припрешься сегодня..

Да,не  из перехода маска, могу себе позволить.

КОЛЯ: Уж лучше бы из перехода.. Не ожидал от тебя. Кто еще  на балу монстров ожидается?Хорошо же  резвятся редактора..

КАТЯ: Шрек и Бастинда. Чего пристал? Не знаю.. Я же тоже не ожидала,что ты полюбишь женщину-бобра. Кстати, где она  работает? В “Афише”? Пусть заходит, можно без маски. Коль, извини, тебе в хатку пора,  мне скоро выходить .

 

 

          Как черешневое варенье из армянской лавки, медленно тянулись дни. Они проплывали ясно-ледяными кучевыми облаками, обрамляющими надменность морозного воздуха. Индевели мохнатым 

оконным раппортом, похожим на весточку доброго ангела из рождественских сказок.  Катька просыпалась, шла к огромному зеркалу в прихожей, садилась на пол, и глядела.  Девушка с рылом уже ждала ее. Она приветливо шевелила щеками, морщила пятачок, будто сплющивала  круглую румяную булочку с изюмом. Ее вид –за гранью понимания — сделался Катьке приятен. Это случилось не сразу: сперва она яростно била себя в пятачок, по рукам и ногам. Нравился сам вид кожи в синяках. От ноющей боли становилось хорошо, как никогда в жизни. Иной раз она, повалившись на полосатый диван, ревела до хрипоты..Корябала ногтями и мяла ламинированную иконку, пришептывая: «Просто скажи, за что?» Тишина была ответом. Порой рыло становилось страшным и наглым как дуло пистолета. Катька закрывала глаза: она маленькая рядом с папой идет вдоль огромного горохового поля на даче в Суханово. Знать бы тогда..Лучше бы она умерла вместо папы.  Вскоре ей стало казаться, что оно было всегда. Cидело внутри, а сейчас вылезло.  Как бес у Сычихи из бабушкиной деревни. Местный батюшка отчитывал… Сычиха орала: «Не убьешь, сучий сын, со мной он ..Добрый он.».  В детстве, сидя в ванной Катька думала: «Почему я Катя Сомова? Почему хожу в эту школу?Живу в этом доме?» Это не  имело  отношения к существу внутри нее,  как серебристые нити воды,  не оставляющие следа на ее худощавых ногах и выпирающих лопатках.  Так и теперь: было неясно, кто же ей эта свинобаба в зеркале..Поражало  до зубокрошева и привкуса железа во рту: в зазеркалье жил зверь, и  на ощупь она была зверем,  а  внутри будто исчезла,рассыпалась на миллионы сладостных и горьких воспоминаний, сожалений, раскаяний…Всегда ли зверь сидел внутри или что-то пошло не так? Ведь не ломала,не била, не торчала,  не нюхала..И даже врала с омерзением.. Что  пошло не так?  Масса людей в катькиной жизни — от папиных «партнеров по бизнесу» до Марины- «стукача» с работы – больше заслужили рыло, чем она. Но кто теперь ищет справедливости?  Страшно было не  это. Катька — как раковый больной в советской лечебнице- не знала свой диагноз. Что будет завтра?   Разглядывая старые фотографии, выбирая фрукты в магазине, покупая желудевый кофе у одноглазого Абдуллы в турецкой лавке, отвечая на бесконечные вопросы матери, прикрываясь больничным на работе, наматывая шарф и глядя на облака-она ждала ответа.  Надо держаться, пока голос не стал поросячьим визгом, а она –свиньей, зарезанной на сало первым же вскрывшим квартиру ментом.

 

 

«Если все время пялится на пятачок, можно последнего рассудка лишиться».

 

 

    Катька, проснувшись , долго лежала на голубом постельном белье, расшитом большими белыми лебедями. Оно было уже старенькое и по-перестоечному, конечно, что уж там, убогое. Но очень уж любимое. Не смотреть.   Никогда больше не смотреть на свинорылую.  И она  не придет. Сварить кофе с имбирем. Включить радиолу.  Она подбежала к огромному буковому шкафу,где хранились простыни, радостно швыряя  их на старый, растрескавшийся паркет.  Крэк-крек-крэк – скоч отмотан,  простыня натянута, еще одного зеркала нет. 

 

 

«Больше ты не мне не хозяйка».

 

 

   Катька обмотала легкий палантин вокруг лица. На случай, если мама заедет без предупреждения или Вася соточку стрельнет. Жадно порывшись в старых сумках (точно свинья под дубом), она вытащила полуистершийся пропуск в ленинку…А через час уже вдыхала библиотечную пыль, вытаскивая деревянные ковчежцы с бледно-машинописными карточками..Таак.. Блюда из свинины, свиной грипп, свиноферма..Да! женщины с головой свиньи..Английская легенда  XVII века..Богачка,проклявшая бедняков, родила девочку-поросенка..Та ела из серебрянного корытца..Бред..Нравоучительные страшилки для надутых английских гусынь..Катька вспомнила, как  шестилетняя, на хореографии она не хотела брать за руку чумазую девчонку, явно очень бедную..Дома  сказали: «Радуйся, что не ты на ее месте». Вдруг ее внимание привлекла дурацкая цветная брошюра..Питерский музей восковых фигур. Мама дорогая, кого там только не слепили –двуликий застрелившийся скрипач, мужчина-рак –смотритель Кунсткамеры..

 

 

“Девушка, здесь не мечеть, платок снимите”, -пожилая сотрудница с прической «а-ля дьячок» явно была в нетерпении, точно почуявший трюфель спаниель . Катька  поплелась к выходу..

 

 

  Теперь она ходила в парк и по ночам. Точно однополые пары,  чтоб в морду  днем не дали. Среди черных, похожих на гигантские марципаны, дубов, под сахарно-снежный хруст под ногами,  рядом со сгрудившимися у костра бомжами, наркоманами в одном ботинке и пугающими малолеток онанистами,  она была на месте.. Раз-два-три.. Она считала шаги.. Обходя полицейские машины..Ныряя в камеру-обскуру,  в паноптикум уродов.. В том,чтобы сливаться со стеной пивного ларька, казаться столом в «Пятерочке» на кассе было  нечто большее, чем просто одиночество. Конечно, тот,кто придумал выражение «родная мама не узнает», вряд ли имел в виду ее случай, но он оказался чертовски прав. Иногда ей звонили- подруги,мама,тетя и даже бывший муж. Трещащий телефон нагонял страх. Что если собеседник услышит свиной визг? Вдруг она потеряет речь так же глупо и бессмысленно, как за одну ночь потеряла лицо?

«Все болеешь, Котенька? Когда приедешь?А подруга с работы как?Та, ну, в которой якобы свинья поселилась.. Это с мозгом, Котя, c мозгом. Сосуды – вещь страшная . Что-то ты невеселая,  девонька моя»,- тетя говорила быстро, стараясь не упустить важного.

 

 

«Глупая ты, глупая. Увлекаешься астрологией, за взрослой дочкой  горшок выносишь..Случись это с тобой —  сразу бы помирать собралась, напилась бы  фенозепаму, как после провала в ГИТИС. А с мозгом все у меня в порядке, Коля свидетель…»

 

 

  Катька решила ни дня не торчать больше дома и в парке. Тем более, что школьные подруги давно звали на встречу бывших одноклассников. Намечалась костюмированная вечеринка.

 Она долго крутилась перед зеркалом в гангста-платке, по самые глаза закрывшем лицо. Она снова была хороша. Зеркало-зеркало, старый добрый друг! Подростком на гастролях с оркестром народных инструментов в Чехии она запиралась в ванной и глядела до посинения.. Действовало лучше успокоительного, особенно, когда после концерта  обнаружила, что девочки выкинули ее юбку и колготки в унитаз. Так и просидела весь вечер в ванной отеля, пока другие дети упивались дешевым неразбавленным  абсентом, закусывали сухим дошираком и бегали к ней под дверь послушать, ревет или  нет.

 

 

Было темно. Она долго блуждала, прежде  чем найти столик своего класса. Она ненавидела школу и заранее испытывала зуд глухого уныния, накрывающий женскую половину планеты перед критическими днями.

 Все были в сборе – двоечник Макс Ильин в образе Губки Боба, Света Маслова-Барби, Кира Овсянникова, знаток полярных сов, с перьями в огромном бабетто-гнезде…На ее костюм не обратили внимания, может, не все узнали.. 

«Синий, синий иииней лег на проводаа» , — изрыгали  стоящие рядом колонки. Глеб Твердохлебов, богатый сынок известной телесемьи, душа всего класса бубнил что-то вроде : « Катюх,  ты брутальная сегодня. Как есть будешь? А хотя молодец, пицца с грибами — все равно полный отстой..» .Катька  подумывала, как бы сбежать. Как вдруг из темноты показались огромные ноздри..Рыло..Чужое,волосатое.. Быть этого не могло..

 

 

«Может, с ума схожу?”

 

 

Парень в образе поросенка. Клетчатые штаны с подтяжками , рубашка с коротким рукавом, соломенная шляпа, пятачок..  «Юркааааа, поросеночек наш»,-завизжала Барби . « Как влитой смотрится..»,- Катька  тут же попросила разрешения потрогать. Пятачок был теплый,живой. Не силикон. Она выбежала на улицу. В лицо дунула предвесенняя свежесть, какая накатывает в феврале. Не одна! Пусть он сейчас же встанет и уйдет, она  не одна такая теперь. «Господи, спасибо!» , -вцепившись в волосы, она расхохоталась как бешеная…

Прошло  полчаса прежде чем она вернулась. Губка Боб обнимал спящую Барби, кто-то обсуждал теорему Ферма, Юры не было. Никто не видел, как он ушел. Вроде на полчаса заскакивал. 

Нашелся телефон, она позвонила.. Договорились через полчаса в кафе за углом. 

На улице совсем потеплело, снег валил хлопьями, Катька сняла платок, бросила под ноги. Сердце тукало, как вода в кухне с недокрученным краном.. Что,  если  все-таки силикон? Будь что будет. Пошутила. Мол, ее пятачок и покруче будет. Понатуральнее. Юрка  добрый.. В пятом классе  для нее мышонка сшил из твидового пиджака.Он уже был на месте , когда она вошла.

 

КАТЯ: Решила не отставать от тебя

ЮРА: В переходе купила?

КАТЯ: Там только Тимошенко и Путин, а ты где купил?

 

  В кафе было темно, официантка в голубом парике, лениво подойдя к столику,  вернулась к стойке. Под ночь в этот бар на третьем транспортном черт несет только пьяных водил и шлюх провинциальных, а тут парочка, обвив друг друга руками, тихо притаилась: то ли плачут, то ли смеются..

 

 

   Юркина история оказалась  еще  нелепее  ее собственной. Обычный парень из Кузьминок, папа рабочий, мать медсестра. Учился на историка, слушал  «Дорз» и «Металлику», играл в «Танки», ходил в бильярд. Как-то от нечего делать  в субботу с утра разбирался  на антресолях. В груде старых коньков, трех томов Маркса и елочных бумажных рыбок нашел маленький исписанный чернилами блокнот.  Бабушкин дневник.  Писала она там, конечно, в основном, про деда, но (увлекаясь историей)  также и о «Записках» леди Н. ( лондонской актрисе XVII века). Специалистов Н. интересовала только мимолетным знакомством с Шекспиром,  но в дневнике было много и о ней самой. Непопулярная актриса, кончила тем, что умерла от голода, боясь,что ее отравит собственный повар. Забыла о сцене, не выходила на улицу.. Якобы соседские мальчишки как-то исхитрились углядеть свиное рыло. Жила она недалеко от Моорфилда (пустынное, жуткое место) , где вскоре поползли слухи о леди-свинье.

 Впервые за три года обучения 

он был серьезно увлечен. Часам просиживал в историчке. Ждал приезда в Москву педагога из лондонского универа, тот занимался городским английским фольклором. 

Все случилось на Новый год. Юрка  с компанией был в Конаково. Катались на лошадях. Однажды утром, когда он зашел в конюшню и приблизился к Памиру, конь яростно заржал и даже ударил передними копытами о деревянные ворота загона. Вошел конюх, узбек, по-русски говорил очень плохо. Вдруг стал кричать, что нельзя пугать лошадей, нельзя в маске. Пока Юрка шел к отелю, две девушки завизжали,увидев его. Ребята сначала смеялись, на третий день резко потребовали снять маску.. Прошло восемь лет с того утра.  В монастыре успел пожить, полежать в психушке..  Теперь в цирке работает и на свадьбах со своим шоу. «Девушки орут от страха, парни фоткаются, а дети, если смелые, хотят такую же маску», -кончил он  рассказ. 

 

 

 

    В тот же вечер они стали жить в катькиной квартире, благо у нее была  «трешка». Каждое утро Юрка заставлял ее смотреть на себя без повязки. Они становились напротив большого зеркала в ванной, точно дурачащиеся во время умывания влюбленные.  Его пятачок был пожестче, с большой черной отметиной. Юрка сознательно заваливал ее комплиментами и, в конце концов, Катька ощутила себя даже  «ничего так». Ей стало казаться, что бледно-розовое рыльце  чудо,  как хорошо оттеняет ее волосы цвета молодой ржавчины. Три — четыре раза в неделю Юрка уходил на работу. Катька варила его любимый желудевый кофе… Однажды их даже навестила юркина мама, Наталья Кузьминична. Они, разумеется, сокрылись под повязками, сославшись на случайное знакомство в диспансере. «Сам хвораешь и хворую нашел», — мама привезла  иконы и святую воду, чтобы  сотворить над ними обряд. «Без батюшки тут не обойтись»,- в голосе Юрки послышалась твердость.  Вооружившись афонским елеем, мама надвигалась на них. «Порча на вас, дети», — грозно сказала Наталья Кузьминична, словно достала из-за пазухи козырного туза, которого ребятам было нечем покрыть. Юрка злобно зыркнул на нее исподлобья. Увидев, что задумка с обрядом не удалась, мама тут же потеряла интерес к общению и засобиралась домой…

Спокойная жизнь их кончилась в один день. У Юрки был выходной. На кухне они слепили свинку Пеппу из хлебного мякиша, раскрасив ее розовой гуашью. В дверь позвонили, а затем начали властно стучать: «Майор Голованов вас беспокоит, откройте». «Зачем?»  — отозвалась испуганно Катька.

“Посмотрим, как живете, познакомимся. Соседи на вас жалуются, говорят, свинью завели. Хрюканье спать им мешает ”.  «А можно в другой раз? Я одна дома, и , извините, боюсь..», — Катька старалась говорить как можно более четко. «Ладно, в другой раз», -за дверью послышались удаляющиеся шаги майора. С этого момента они все чаще стали задуматься об отъезде из Москвы. Страх отступал ближе к ночи, когда они шли гулять в парк.

 

 

Когда-нибудь, гуляя в парке вечером, вы замечали людей  с пятачками? Если нет, это вовсе не повод думать, будто их не существует. Ночью рыла торчат из-под каждого мало-мальски кряжистого пня! Они кажутся сучьями растрескавшихся дубов, иногда — тяжело нависшими капами.. Их запах примешивается к аромату мха и влажной земли . Вдышытесь в сумеречный лес   всеми остатками  жабр — и вы это поймете. 

 

 

 

КАТЯ: Знаешь, я все думаю,  это наказание мне за что-то , только вот за что совсем не знаю.

ЮРА: Ни за что. Люди рождаются, умирают.. мы переродились. Что здесь такого? Сказал же кто-то: в каждом поколении жили свинорылые. Мы были, мы есть. Вот геям что,  лучше нашего? Спроси, cколько каждый из них получил по морде? Они ж пробегают мимо, боятся.. 

КАТЯ: Правильно боятся. Я  бы тоже испугалась двух типов с пятачками в ночи…Знаешь, если бы мы не встретились, я бы покончила с собой рано или поздно..

ЮРА:Как именно?

КАТЯ: Фенозепамом. Так тетка пыталась. Не вышло. В Кащенко потом лежала с психами, быстро в чувства пришла…Я бы смогла..

ЮРА: С психами страшнее, чем сдохнуть.Ты уж мне поверь. Масса людей, которым  хуже..Неизлечимо больные, например.

КАТЯ: Больные знают, почему заболели. Из них  по капле жизнь выходит..А из меня  в одну ночь вышла. Вся. Бессмысленно и глупо.

ЮРА: Надо бежать. Пока за свинорылыми охота не началась. 

КАТЯ:  Куда это? В провинции нас скорее  ментам сдадут, не думал?

ЮРА:Есть место. Там те, кто обратился до конца.

КАТЯ: Cвиньи, что ли?

ЮРА: Именно.

КАТЯ:А мы с ума, Юр, не сходим? У тебя мама медик, в конце-то концов. В кого может  превратиться человек?

ЮРА: Катя, ты проснулась утром, подошла к зеркалу и вместо носа увидела пятачок.. Это  удивления не вызывает?

КАТЯ:  Мы деволюция, или как это там называется.. 

ЮРА: Сегодня негр ты в Перу, а завтра –блюдо на пирог.. Мы новая ветвь. И обещаю тебе, уедем.

 

 

   

  Они уходили все дальше в парк, и  Катька с ужасом заметила, как много хрюкающих звуков в юриной речи. Пятачки обжигал ледяной ветер. Дошли до костра бомжей (те плясали в огромных ватниках-мешках), встали рядом с старым дубом на собачьей площадке(так меньше дуло).  Будь они сейчас в фильме какого-нибудь Кустурицы, их засосали бы хляби небесные  или же, учитывая специфику облика, в земляную бездну утянули  корни дуба.. Если прав Юрка? Уснешь с пятачком, проснешься мясом на шашлык. Бомжи разделят с нами стеклоочиститель «Льдинка», пару дней продержат за веревочку в переходе, полном запахов разложения, а потом забьют и изжарят на костре в этом же парке. Можно обратиться в любую минуту. Бежать! Пока полностью не утратили человеческий облик.  «Слушай, а тебе никогда желудей не хотелось?»,-Катька говорила тихо,стесняясь охватившей ее внезапной дрожи. В следующую минуту они обползали дуб на карачках:он слева на право,  она наоборот. Заледеневшей плотью приникали к корням, пытаясь откопать хоть один гнилой желудь. Через пятнадцать минут бесплодных попыток, сидящие прямо на земле, они, тяжело дыша, наблюдали за паром, валившим от рыл. Им сделалось стыдно.

 

 

 

  На следующий день парень и девушка, замотанные платками по самые глаза сели в купе поезда «Москва-Кемь». «Девушка, пожалуйста, -Юрка протянул пару пятитысячных проводнице, — не беспокойте нас до самой Свири, и не подсаживайте,если можно». Презрительно хмыкнув, девушка  замаршировала дальше. «Что же мы теперь, любовью займемся?» — Катька проворно скинула платок. «Если хочешь..» — «А вдруг мы тут же обратимся? Проводник потом взломает дверь –а навстречу две свиньи» -«Катя, -он откинул  рыжую прядь с ее лба, -я уже восемь лет так живу. Восемь. Ничего со мной за это время не случилось. Не считая свиного рыла, я обычный аниматор. Мы,  если  решимся, сможем сами обратиться. Как и все, кто сейчас на ферме».-«Как же они решились?» — в катькином взгляде читалась какая-то смесь ужаса и отвращения.

 

 

ЮРА: Надоело прятаться, врать маме, мужьям, женам..Ну, и о куске хлеба думать не надо.. 

КАТЯ: Юр, ну, как же это,что их ждет – свиная жизнь, одна весна, две, максимум?Их же убьют!

ЮРА:Все умрем когда-нибудь.

КАТЯ: Что ж ты едешь?

ЮРА:Давно хотел, в цирке косо смотрят, типа на  грим не хожу. Говорю, мол, сам, кожа у меня больная. Не верят. Если б не уехал-выгнали.Да и не в этом дело.

КАТЯ:В чем тогда?

ЮРА:Если есть те, кто до конца обратился, должны быть и те, кто обратно стал человеком.

КАТЯ: А если нет?

ЮРА:Тогда будем первой семьей свинорылов. Нас даже по ВВС, может быть, покажут..

 

 

 Катька разделась.Рыжий свет сквозь зашторенные занавески  осветил  подростковую грудь,  острые плечи.. Юра сказал, что все забыл за восемь лет. Сказал, что в шоке. И еще: что не мечтал о славе  Гумберта Гумберта.

 

 

 

  Ферма,  принадлежавшая предпринимателям Богачевым, располагалась в здании разворованного в 90-е совхоза. Кое-где под побелкой кровавым мясом выступал крощащийся, советский еще кирпич. Скотница Татьяна, из местных, встретила их приветливо. Казалось, ей

 лет  пятьдесят, но наверняка была моложе. Лицом  круглая, с большим выступающим лбом и  узкими, рысьими глазами. От нее пахло молоком и навозом. «Дак Вы панки,что ли?»-Татьяна повеселела.  Будто совсем не удивилась повязкам на лицах ребят. «Да мы пугать не хотим, с кожей проблемы» ,- сказал шутливо Юрка. « Сюда?Из самой Москвы? C Пугачевой знакомы?  -Татьяна заговорщицки подмигнула, — к нам работать или отдыхать? Я вам сейчас все покажу».  В свинарнике было тепло. Резкий запах со тяжелыми сладкими нотками, доведший ее до тошноты во время  экскурсии в свиноводство, теперь не раздражал, даже скорее притягивал. 

«Породы, в основном, голландские, а вот эти  пятнистые -наши ярославские,-кинув на ребят победный взгляд, Татьяна взяла на руки кроху, сунула бутылочку с молоком, -это малыш Федя, всего неделька ему..» «А мама  где?» -скорее чтобы поддержать разговор спросила Катька. «Мама? Да тут у председателя нашего юбилей, так что сами понимаете» , —  быстро завершив осмотр, Татьяна пошла к огромному бревенчатому дому ,чтоб показать ребятам их комнату .   Комнатка была чистой и пахла особой, северной свежестью. В красном углу под иконой расположились искусственные цветы, какие-то листочки. «Власий, наш бог скотницкий, перед ним  прошу, чтоб порося  не болели, — затараторила Татьяна, -ой, вас фотографии здесь не смутят?Тут моя бабушка в гробу, из раскулаченных была, мы ее боялись… могу снять , хотите?» -«Что вы, не надо. Вы тут одна, не скучно?» -Катька уже немного злилась,что Юра не свернет беседу, от печки в доме ей сделалось чертовски душно в платке. Видно, проветривали здесь только в Пасху и на Первомай, отмечаемый в глубинке с завидным постоянством.

«Дак  вы теперь в помощь», -Таня оставила ребят одних до завтрашнего утра.

 

«Ты только не спрашивай, откуда я  знаю. Рано или поздно она предложит тебе пшенку с тыквой, съешь-обратишься»,-Юра будто сообщал главную тайну  жизни. А  вобщем, теперь так оно и было. Они сидели в темноте на огромной скрипучей кровати, только из коридора пробивалась тусклая полоска света. С улицы слышался лягз чанов с комбикормом. Катьку закатывало в нерушимую стену какого-то детского, необъяснимого страха.Зачем они здесь?Ютятся в каморке. Пара недель –и Татьяна узнает, что они не больны. .Юрка быстро уснул, а она еще долго сидела как сыч.  А когда рассвело, нарисовала на запотевшем стекле маленького поросенка, которого видела с утра…

 

Прошел месяц, Катька совсем привыкла к новой жизни. Ей стало казаться,что счастье — кормить свиней , чесать их розово-бурые спины щеткой с металлическими зубцами, да и просто проживать одну(что уж там говорить) с ними жизнь. И Юрка здесь совсем успокоился. Как им развоплотиться не искал. Менять ничего не хотелось. Работали до темноты, потом садились за танин самогон. Из огромной зеленой бутыли, с  домашним холодцом, да  с ядреной горчицей.. 

Татьяна травила байки про леших и домовых, а иногда и про председателя, впрочем, разницы особой не было..Иногда по ночам Катька с Юрой тайком пробирались в хлев. Обращенные еще три месяца помнили человеческую речь. Таких оказалось  трое. Одна из них, огромная черная свиноматка, была обычным бухгалтером в Туле. Обратиться решила, потому что много лет не могла родить ребенка. Теперь рядом с ней лежали восемь блаженно спящих малюток. То что всех их съедят, ее особо не беспокоило.

 

 

«Разве это важно по сравнения с чувством, когда твои дети впервые открывают глаза?»

 

 

  Так наступило лето. Катька смело ходила в соседнее село за молоком. Немногочисленные жители деревни Депо привыкли к их повязкам настолько, что пройди они завтра с рылом-   сильно бы никто не удивился. Путь шел через  дикое, поросшее бурьяном, поле, лучи уходящего солнца золотили ей волосы. Казалось, она в раю…

Однажды, дойдя до дома тети Маши она постучала, но та оказалась не одна: «А у меня гости, соловеюшко. Из Москвы, сказки записывают». Гостья сидела спиной, но Катька догадалась. Авторша. Это была она. Рядом парень снимал на камеру. На обратном пути она нагнала Катьку. Повязке  как будто бы совсем не удивилась. Оставив с десяток листков А4,  быстро убежала в обратном направлении.  Катька прочла: «Вам достается «Эротическая жизнь Шекспира»»..Пьеса..Слог бедный, реплики натужные.. Катька читала и читала, слезы стекали прямо в банку с молоком.Тут было все,что случилось с ней за последние полгода. Это из-за нее она теперь свинорылая.  Гадина, бездарь, расписалась на своем Шекспире.Вилами тебя заколоть, фольклориста  проклятого. 

Она догнала авторшу на пути к тете Маше.

 

 

«Прямо тут тебя придушить, ходячий окорок».

 

 

Катька посмотрела на мясистые руки авторши. Такая и сдачи дать может. Впрочем, бояться попортить лицо в ее положении  странно..Авторша смотрела удивленно и даже робко. Напасть на нее сейчас было бы нелепо..

 

 

 

 КАТЯ: Спасибо, было неплохо. Только вот бывший муж как-то неудачно вышел. Ну, еще кроме сравнений есть  и другие речевые приемы..а так – очень интересно, весьма.

АВТОРША: Как ты меня нашла?

 КАТЯ: Да нет, ты меня..И с Юрой  неудачно. Ну, клоун –что это, мужская разве профессия? Вот если бы он был пожарным с рылом или в Думе работал, твою пьесу бы сразу в МХТ показали. Только представь –Шекспир, «Васса Железнова», а между ними — твоя фамилия..

АВТОРША: Другой с тобой и не сможет –ты кричишь, дерешься.. В пьесе ты по блату, ради нашего знакомства. А  так тянешь на дешевый сериал. Как твои соседи Миша и Катя. Дерутся, когда он случайно вытирается ее полотенцем.

КАТЯ:     И это кто-то пишет?

АВТОРША:     Так, знакомый, от безденежья, хороший поэт,  работа ему неприятна..

КАТЯ:  Еще бы..А чем кончится?

АВТОРША:    C тобой?

КАТЯ:  Ну, не с соседями..

АВТОРША:    А вот это мое дело . На ферме  хорошо?.. Не делай такие глаза. Ты  тоже мой роман редактируешь,   у нас  бартер..

КАТЯ:    Да, о романе…Давно с мужем не спишь?

АВТОРША:      Откуда ты знаешь?

КАТЯ:     Каждый, кто читал , как минимум  догадывается.

АВТОРША:       Дура, он  заказной. 

Его ваш Борис Михалыч заказал. 

Там были, как указано в твоей  рецензии, «сильные места»..

КАТЯ:  Я преувеличила..Хочешь правду: и роман ,и  пьеса- полный ноль, над тобой   в кулачок ржут,так что опрашивай лучше бабок про то как хлеб пекли.

АВТОРША: Жизнь у тебя  такая. Нулевая. Ты мне  нравилась раньше –  культурная, а пирожки  с редакционных банкетов уносишь..

КАТЯ:    Так родители делали. 

Привычка с 92-го, есть стало нечего. 

Мама  говорила: 

«Кать, постарайся  доесть все в саду,  

дома ничего». Папа таксовал по ночам.. 

Тебя это касается разве?

АВТОРША:    Просто  деталь для вдохновения.

КАТЯ:     Через год на мой день рождения каждому ребенку дали по «Фанте»..Как-то в «Метрополе» обедали, глухаря ели, жесткий..

АВТОРША:     Надо же..

КАТЯ:  Папу  с лестницы скинули..Я мультик  смотрела, 

«Король Лев», когда позвонили…

Слышала, как выпь  кричит?

АВТОРША:    Не знаю, наверно.

КАТЯ:  Знаешь, ты тоже мне нравишься. Если прикус немного подправить..

 

 

Катька открыла глаза. Тяжелые веки болели..Уснула прямо в поле под кустом ракитника. Господи! Приснится же такое: пьеса, авторша, она в пьесе… На душе сделалось паршиво. С тяжелой, как бидон, головой она двинула к дому..Видеть никого не хотелось. Не может быть! На дне ее рюкзака оказалась недочитанная  «Эротическая жизнь».

 

 

Леди со свиной головой разглядывала Вильяма гораздо более пристально, чем он ее. А букет взяла так, будто это были первые цветы в ее жизни.Но –без тени улыбки, хотя она была изрядно пьяна..

 

 

«Девушка со свиной головой..Давно, значит, не дает тебе покоя».

 

 

  А, может, сон в руку? Cлучившееся с ней — из-за авторши? Юркин случай – набросок к пьесе? Или это она набросок?

Когда Катька вбежала в хлев, Татьяна кормила Федю. “Где Юра?”-заорала Катька с порога. «Юра? Какой Юра?», -танины рысьи глаза смотрели удивленно и как-то беспомощно. «Мой Юра,мой, мы вместе приехали»-«Не знаю никакого Юры, да мы вдвоем с тобой, вроде.Ты устала, любушка, все бродишь одна, шепчешься, приляг иди».  Проходя мимо кухни, Катька уловила запах пшенки.. «Пшенку будешь? С тыквой,- Таня смотрела с грустью, но ласково, -устала я что-то. Да, к нам сегодня из райцентра нового борова привезли. Весит с центнер , не меньше. Как назовем,  Борькой, может?»-«Лучше Юркой»-«Как скажешь». 

Весь оставшийся день Катька просидела в каморке, уставясь на гнездо, свитое ласточками напротив их окна. Дождаться ночи и идти. Но как Юрка мог? Боялся он в последнее время..Шутка ли, восемь лет прятаться. Он, конечно, решил все еще до поездки. Можно выкрасть ключи от свинарника у Тани, только проку теперь его видеть. Нет, лучше сдохнуть свинорылой, чем попасть на стол к председателю. Пусть менты убьют или пьяные деревенские подростки,  весь день сидящие на пустыре посреди деревни.  Катька прошмыгнула мимо терраски,где накрытая старым байковым одеялом и газетой «Моя семья» посапывала Таня. Впервые с того момента, как она проснулась в квартире авторши, Катька знала, что должна делать. Пот злыми каплями разъедал глаза…Она задыхалась от ненависти к Юрке, Тане, авторше, ленивой, пьяной деревенской жизни, но больше всего –к себе самой. Будь у нее топор, отсекла бы рыло к чертям.

 

 

«Нет, если уж сдохнуть, то не в этом медвежьем углу». 

 

 

  Она шла через поле все дальше, вскоре вышла за деревню, остановившись перед большим ельником. «Только не оборачивайся», —  юркин голос. Бред. Показалось. Катька стояла и слушала. Большелапые ели ныли. Наступала безглазая ночь. В метре от нее  кто-то был. Или  сено обронили. Стог приближался. Женщина.Что ей тут делать? Дачница?Да спят  в такое время.. Боишься незнакомца-поздоровайся. Катька крикнула . “Сте-сте’, -повторилось  у речки. Шершавая кора и бульканье последождевых болотец под ногами. Лес затих, открыясь каждой дырочкой в стволе.. она продвигалась на ошупь, прячась в холщовую куртку от мелких веток. Треск сухостоя за спиной, свой ли, чужой — не разберешься в чернильной тьме.  За каждый влажно-голым стволом – черный, беззвездный океан. Ни земли, ни пространства между деревьями…Опять на ощупь.. Шуршание за спиной прекратилось..Одна..Легла. От земли шел сладкий, немного грибной запах.  

 

 

 

   Деревня Депо – счастливая? Как сказать.. Только даром ее  «колдовьим уголом» зовут..Молодые к бабкам на «шепты»  не ходят. Видели бы вы другие места..Ни стекол в окнах, ни свадьбы без мертвяка..Здесь  дома ничейные  в два этажа – говорят, раскулаченных..И как не растащили только, как не сгнили? Стоят.После войны сюда с канала баржи с чеченцами приплыли, всех повыбросили,как жучков с капусты .. Местные хоть и кормили, и  отогревали, да они  умерли все,  кто замерз, кто зачах без родной земли. Cвоих без гробов хоронили, не по нашим обычаям…В 90-е бизнесмен с семьей поселился, говорили, из Москвы бежал. Взгляд хитрый, бородища рыжая..У рыжих-то, пуй знает, и души-то,   нет, вроде… Наш не таков – ферму из бывшего совхоза сделал, всей деревне работать дал,   церковь новую отгрохал! Святой он человек, хозяин.. Старые иконы у бабок покупал, да там одно название, рухлядь..Словом, подмочь хотел. Его б самого на те иконы вместо Боженьки!Лейтенант Майоров закурил,вышел на крыльцо. Небо  серое, предгрозовое. Жена прокуренные связки надрывает, обедать зовет,  китайскую надтреснутую тарелку с борщом на стол поставила.  Спать охота! Танька, сестра, давеча прибежала, девчонка у ее работала больная, ушла под ночь. Мол, помоги, вдруг что — сам знаешь. В жигулях по деревне проехали, лес  до самых Девятин прочесали.  Никого. Вдруг у самой речки собаки вроде бегают..Саня глазастый,  как заорет: «Свиньи это, братцы». Поймать не успели. Черт знает, как из хлева-то  вышли. Потопли все. Четыре танькины свиньи, боров любимый, Юрка.  Она ему и ботвиньи, и хлебушка, и пироженок с кремом, из Питера… Извелась баба  вся: «Вить, закопаем, крест поставим». Одинокая она,Танька, говорила, за место  сына был ей..Придет, бывало,  к поросям, по спинке его погладит,за ушком почешет..Потом нежно так  шепчет: «Хочешь, Юрка, я расскажу тебе сказку?»  

А девчонка, видно, в Петрозаводск уехала. Скучно здесь городским. Машка-коровница из Девятин говорила, у ней рыло,мол, свиное вместо носа, потому в повязке. Только это все ложь и профанация. Уж и набрехать нормально не может.  Надо   Верке  своей сказать, чтоб молока у нее не брала.

 

 

 

  «Мы заждались. Только «Шекспира» уже  отредактировал Сева. — Борис Михалыч влил кипяток в кофейную банку, потряс и с жадностью приложил ко рту. — Вижу, вы не расстроены. Кстати, был в МХТ, всем советую, хорошая  у вас получилась пьеса. Будто сами побывали в свиной шкуре». Катька тихо кивнула. «Слыхала, авторша твоя  исчезла? Может, в деревню уехала. А вдруг, умерла?», -шепнул за обедом Сева. «Слыхала, — Катька наматывала макаронину вилкой и размышляла о гонораре, — только это неинтересно. Я сама теперь авторша».

 

 

Иван Петрович Белкин
Иван Петрович Белкин родился от честных и благородных родителей в 1798 году в селе Горюхине. Покойный отец его, секунд-майор Петр Иванович Белкин, был женат на девице Пелагее Гавриловне из дому Трафилиных. Он был человек не богатый, но умеренный, и по части хозяйства весьма смышленный. Сын их получил первоначальное образование от деревенского дьячка. Сему-то почтенному мужу был он, кажется, обязан охотою к чтению и занятиям по части русской словесности. В 1815 году вступил он в службу в пехотный егерской полк (числом не упомню), в коем и находился до самого 1823 года. Смерть его родителей, почти в одно время приключившаяся, понудила его подать в отставку и приехать в село Горюхино, свою отчину.

1 комментарий

Оставить комментарий