Электрик помер
— Чё пришёл?
— А куда, чей, денусь?
— Ну пр – роходи, р – ра –а ботничек!
— А где электрик?
— Тебя спросить хотел !
Мужичишка сидел на грязном подоконнике и пускал в потолок со скрёбаной извёсткой сигаретный дым. Был он мал, щупл, на всякий жизненный случай носил в кармане паспорт, в котором какая–то мымра, не боясь ни людей, ни Бога, ни собственной совести в графе «место жительства» вывела «выселен в черту города».
А ещё при нём всегда был его верный друг – утешитель, Б а я н. Медицинский спирт он пил яки водичку, не захлёбываясь и не кашляя, и никогда не запивая. Порол, по собственному утверждению всю жизнь, но всегда оправдывался, что есть из – за чего. Зато каменщик он был отменный. Да и не только каменщик, одно слово, строитель — профессионал, широкого профиля. Потому и пользовался спросом в кругу местных магнатов и олигархстиков. Таскали они его по своим стройкам и обычно ставили «главным»
— Ой, а чё это у Вас за пузырь на руке?
— Да вон тут у трубы спал, ожег. Про-о – ойдёт. Ерунда
— А мужик тот чё больше не пускает? Ты вроде квартиру сначала снимал у кого-то.
— За пузырь! где я их напасусь? Ликёро-водочный что ль? Да и тут ничего…
Топят как в бане. Всё путем, и жизнь прекрасна! Усёк, Малой? Ладно, иди, показывай, что вчера без меня сотворил
— Да это … ну где дверь. В четыре кирпича выложил.
— Сам? Один? Растёшь – мужичок нахлобучил пидорку Малому на нос
— Э, ты… Вы!
— А молодец, пацан, Верёвочкой проверял? На глаз? А это фигня. Покеда не больно секёшь – особо не балуй. Мал ещё выше дедов скакать.
Молодец – похлопал по стене — Считай, и работы на сегодня лишил.
Цемент не привезли, да? А я тя и штукатурить научу. Под Москвой, знаешь, сколько квадрат? 500! Вот и прикинь, какие бабки забить сможешь. Хотя уж нет… Ищи уж лучше, Малой, тут: и с калымом что б – так и на хлеб, и на масло, и на личную жизнь с лихвой окупится.
Личную жизнь — личную жизнь…
О! а это чё за ерундень? Это какой, скажи, дурак додул кирпичи на коробку класть? Перемычку умные люди ложат! А это будет прогибаться, и со временем дверь люди измучаются закрывать
— Чей, плевать! Там обштукатурится – и нормально. Не видать.
— А про это, Малой, позабудь! Если что и делать, то надо это делать так, что б и тебе хорошо было, и людям, которым делаешь.
ПонЯл? Ладно, тащи зубило, молоток. Помоги сдвинуть эстакаду. Аха…Хорошо
Я сейчас выбивать буду. Раствор ещё сыренький. А ты обивай, они ща сгодятся.
— Чем?
-Топором. Пальцем что ль?
Мужичок выскреб щепок с кучи мусора, положил их между пары кирпичей, на те тройку гвоздков. Зажёг. Поставил на сей импровизированный очаг кружку с чем — то похожим на чай. И посмотрел на вздувшийся пузырь на правой потрескавшейся от раствора грубой ладони
— Ладно, резать не буду!
— Не боишься, бои…тесь?
— Я зубы се рву пассатижами. Сначала больно. Потом отходит.
— Шлёпай!
— Чё? — не понял Малой
— Пей, говорю!
Малой отхлебнул эту гремучую чае – чифирную смесь, а мужик пошёл открывать окно.
— А где электрик?
— Чё он те сдался? – руками разгонял дым
— С ним интересно.
— Ой, ли?!.
— Прикольный он и книжек много прочитал!..
— Мне он всю работу тормозит
Я у сестры в деревни был. В бане упарился. Она мне: «Оставайся. Переночуй на чистой постели» А я: «Нет — нет, электрика жду»
— Душою болеешь, как за своё.
— А я не могу иначе…
— Набил ба провода свои, а я б заштукатурил – и вся б недолга. Нет вот!
— Забей на него! Синячит поди у первой жены — дочери 17,да децлу от неё – год. Я сына его видел. Жмётся что – то. Вроде и намекает, а вроде и молчит.
— Это неродного, от второй жены который?
-Да какая разница? Родные такими хвостами не таскаются. «Папа», «папа»- харкнул в угол Малой.
— Мож и моя дочь так же кого — то папою зовёт?..
— Ты ж говорил, у тебя сыну сороковник!
— И дочке 12 лет… Это я уж с женой не жил. Комнату квартиранткам сдавал, татарочкам. Ну, я сам ничо, не лез. Она сама. Ничего, мол, не требую. Люблю вот и всё. А потом меня в ЛТП от пьянства лечиться. Вышел — её в тюрьму. За воровство. Но я не верю. Не могла она ничего сделать. Клевета всё. С тех пор и не виделись. Хочу дочь посмотреть.
В тюрьме баба одна передала. С ней сидела. Дочка, говорит, копия – ты.
А сын мимо меня. На машине. Ведь…ну всё ведь ему досталось. Дом. Ну, всё, буквально. Хоть бы кивнул — пальцем он растёр грязную слезу – Ой, не могу. Баян! Раскрути мою душу!
И запел Баян, словно заплакал. Малой, привыкший к другому исполнению, более эстрадному и современному, заглох в своём углу, стыдливо вытирая внезапно появившиеся слёзы. А Баян рыдал. А за грязным окном пушистыми хлопьями падал снег, кружась в отзвуках неизвестной мелодии. Мужик вдруг запел что — то, про тюрьму, про жизнь. И голос его был таким жалобным, тоскливым, только ни как у нищих, а …как скрипка.
Мужичок словно переводил все свои душевные треволнения в ноты, распахнув нараспашку свою душу, не боясь в ней плевков народа.
— Э – эх!.. — откинулся он головой к холодному стеклу,- я к бабе одной хожу. Она мне всё: «Вот сойдёмся, как только дочь замуж выдам» А я: «А я доживу?!»
Так вот у неё – закурил – квартирант — студент живёт. В музыкальном учится
— …ботаник — заключил Малой и приблатнённо вздохнул – бо –а –та –анутый…
— А у меня душа плачет тогда — родня опять от двери прогнала…
И я все, что в душе – в ноты, в ноты!..
И этот квартирант зА голову схватился: «Да как Вы, не знавши нот, и такое!»
— Слямзит!.. По – любому прям.
— Чё ?
— Запомнит, выдаст за своё.
Если, конечно, ботаник
— Ну, ты хоть не забывай…
— Попробую. Клёво так, в принципе
А всё — таки жаль, что нет электрика. Сейчас бы начал грузить про «артистов», с которыми работал или про книжки б спорить начал. Я ему Приставкина «Ночевала тучка золотая» дал – всё щ не вернул.
Откуда – то послышался голос:
— Кончай дискотеку!
— Чё? Электрик помер. Сын неродной ночью на огороде в снегу нашёл…
…. Прости, дядь Коль!..
примерно 2001 год
