Второй слон
1.
Антракт. Пьём кислый кофе. Под ногами чёрный мрамор. Ждём второго действа. Я присмотрел одну дамочку в красной кофте, полногрудую и молодую.
Друг стеснял мои манёвры, но ведь мы кутили на его деньги, я не мог его бросить. На сцене поставлен авангард. Я не силён в звании актёров московской сцены. А в кино я ещё не определился: Кира Найтли, Натали Портман или молодая Николь Кидман?
По ночному асфальту мукою бегали снежинки. Автобус не едет. На остановке даже не к кому пристать. Прочитал «Отче наш…». Появился — нужный маршрут. А прошло-то всего минут пять. Чудеса.
Мася прочно уселась на моей шее. Нет, не кошка. Девушка. Медсестра, вдруг решившая изучать политологию. Дескать, если я политолог (вернее учился три семестра), то можно из меня все соки высосать. Параллельно интригует с моим лучшим другом. Внешность индусская, но одежда интеллигентская-европейская. Мыслит внятно, но уж больно нагла. Сегодня реферат, завтра статья, послезавтра диплом с ней писать? Как женщина она меня вообще не интересует. Тем не менее сделала из меня интеллектуального холопа. Ну, фиг с ней. Сказал, что нет времени, а когда появится, не знаю. Пусть будет хорошей медсестрой, плохих политологов у нас и так хватает (политолог без телевизора не может заниматься актуальной политологией, а историю Мася знает плохо).
2.
Какие сладкие бывают, однако, апельсины (хотя и трудно чистятся). Вкуснее мандаринов! Начался Великий Пост. Придётся забыть карточные игры и дымное курево смесей (на некоторое время). Передо мной две колоды: основная и запасная-тренировочная.
Ещё стоит элемент станции «Звезды Смерти», сделанный из деталей конструктора «Лего». Грустная шлем-маска Дарта Вейдера… одинокого… как и я. Стоит он со световым мечом, а врагов нет, громить нечего. Один во всей Галактике. На станции. Весь в чёрном. Плачет под маской: «Мася, какая же ты дура! Ох уж этот ваш пол женский. Сколько горя и зла мне любовь принесла. А сердце не железное. Чувствительный я мальчик!» Играет гимн Империи в наушниках. Без маски он — копия меня; Лысый, грустные глаза. Я уже не плачу. Я справился.
За московским окном сегодня — о чудо! — видно звёзды. Могу отличить только Венеру. Недавно прошла пятнадцатиминутная метелица. Сто лет Февральской революции в Российской империи и три — перевороту в Киевском Прелатстве.
3.
Получу денежку, и буду думать, как потратить. Мне деньги карман жгут. Говорят, что денег много не бывает. Бывает! Когда сыт, есть ночлег, ванная с горячей водой и какие-то развлечения минимальные. Нас заставляют покупать, мы — потребители. Мася как потребитель относится ко мне, я как потребитель инфантильного толка покупаю «Лего». Зачем оно мне? На кой? А хочется: яркое, детское, можно мультфильмы снимать. У тебя жена есть? Дети? А у меня есть «Лего»! И второго такого набора наборов нет. Мне по-ф-ф-ф-иг, что ВЫ лично обо МНЕ думаете! И там и тут реплики (одно по одному): сексексексексексекс… Да кому он нужен? Сделали из простого спаривания — золотого тельца. Гомосексуалисты, феминистки, эксгибиционисты, какие-то движения против традиционной семьи. Всё, ВСЁ пропадёт. А игрушки радуют глаз, балуют воображение и будут моими всегда.
4.
«А был ли тот мальчик?» «А была ли та девочка?» «А счастье было так возможно!» Горело сердце у холодного сибирского мальчика, и льдинка в его сердце изливалась слезами. А девочка вышивала крестиком и играла с псом. Потом он [не пёс, а я!] уехал в московскую эмиграцию, а любимая осталась там, в другой части света, в славном Иркутске. А в Москве он любил только сам себя: как эгоист и как онанист. «Я не хочу с тобой разговаривать!» «Ты говоришь сам с собой». «Больно, мне больно, моя Гердочка, я же чувствительный мальчик».
5.
Бог — не ростовщик, который выдаёт моральные кредиты. В непонимании этого всё западное христианство. Если совершаешь грех, составляя с самим собой договор, что грех ты искупишь, то вдвойне грешишь. Бог не подписывает векселя. Нет, ты, конечно, при должном раскаянии ты и такой грех искупишь, то это будет не так и не то, что ты думал, а в сто крат страшнее. Тебе могут помочь заглянуть за занавесы ада… Так что лучше подождать до брака, чем снимать шлюх.
А если уж были в лупанаре, то подружитесь с Вашей рупадживой, всё-таки женщина, человек, а не тряпка, (а если Вы считаете, что она тряпка, то Вы сами — тряпка, потому что с тряпкой совокупились). Капайте ей на мозги совести иногда. В 30, в 40, в 50, в 60 наконец, но она раскатится, найдёт своё социальное служение и ответственность. Её будет воротить от секса.
