Одна из миллиона

Самое дурацкое, что происходило со мной, это когда я была новой. Весело гремела в яркой картонной пачке в чьем-то кармане, стукаясь твердой глазурью о своих соседок. Нас вытаскивали по одной, иногда по две, и очередь дошла до меня. Теплые пальцы сжали бока, я засмеялась от щекотки и ослепла от яркого света, отправляясь прямиком в рот.

Честно скажу, в упаковке мне нравилось больше. Во рту скучно, но там я чувствовала себя королевой. Я стала бесформенной, подчиняясь движениям челюсти, мимики лица. Язык, словно скульптор, пытался сделать из меня шар. Неприятно конечно, но я одна, я главная. Пусть пахло алкоголем и табаком, пусть меня заставляли громко цокать или чавкать, и мне совсем не нравились желтые, дырявые зубы. Но я знала, что самое сокровенное и важное в этом человеке было занято только мной!

Мы вышли из вагона метро. Грохот колес унесся по своим делам, и я в секундных вспышках света впервые увидела небо и солнце. Сияние на голубом! Я была счастлива, я видела небо, я повелительница, готовая быть ею вечно.

Но совсем скоро язык привычно скатал из меня шар и… непреодолимый поток воздуха вытолкнул меня на асфальт. Недорозуменье? Шутка? Случайность?

“Эй!” — крикнула я ботинку и прилепилась. Зубы, ставшие уже мне родными, презрительно оскалились, и второй ботинок соскрёб меня обратно. Снова шутка? Я хотела посмотреть туда, куда он ушёл, но меня тут же прихлопнула чья-то подошва. Попыталась встать, распрямиться — наступили ещё раз, и ещё раз. Тысячи, миллионы ботинок втаптывали меня в лепешку.

Я думала это конец. Стало так плохо, что я даже не смогла обидеться, огорчиться, впасть в отчаяние. Моё состояние было хуже всех этих чувств.

Ещё долго я не могла поверить в произошедшее. Наконец я оглянулась и заметила рядом ещё такую же лепешку. Только уже черную, почти неотличимую от асфальта. Немного дальше ещё одну, а за ней ещё три. Такой иронии я не испытывала, так ещё не смеялась. Их здесь множество! И, наверное, если посмотреть сверху, то асфальт возле метро кажется усыпанным монетами или навсегда застывшими каплями необычного дождя.

Они лежали и безмятежно улыбались. Их топтали и не замечали, а они улыбались. Для всех они вообще не существовали.

Тут я поняла, что мы самые незначительные, самые ничтожные. И случись на этой планете что угодно, о нас не вспомнят, не увидят. Никогда! И от этого стало спокойно, и внутри появилось такое же солнце как и на небе. Я приветствовала каждый ботинок, каблук, шпильку, лапу. Я смеялась кошкам, людям, дождю, дыханию метро.