Это отрывки из большого текста про воздухоплавателей, который находится в процессе написания. Прошу прощения у читателей, если какие-то слова или ситуации будут не вполне понятны – но именно так реальность разворачивалась перед героем, ему никто ничего не объяснял.
1. Олег. Don’t Play Your Rock-And-Roll To Me
Шестое июня, четыре утра. Темно, но на востоке уже светлеет. Стою на площади перед гостиницей «Юбилейная» в городе Великие Луки. В пять в аэропорту должен начаться брифинг. Не знаю, что это такое, но там нужно обязательно быть. Как добраться до аэродрома и далеко ли это – тоже неизвестно. Жду Олега, своего пилота — сегодня, а возможно, и всю неделю соревнований, буду в его команде.
На площади никого. Не опоздал ли? Не перепутал ли что-нибудь? Вставать в такую рань ужасно, поэтому поставил будильник на час раньше — на всякий случай. Напился крепкого кофе. Впрочем, вся площадь заставлена машинами с аэростатной символикой. Следовательно, никто пока не уехал и я не опоздал.
Четыре пятнадцать. На площадь влетает ПАЗик, из гостиницы гурьбой выходят спортивные судьи, быстро садятся и уезжают.
Четыре тридцать. Появляются команды. Заводят двигатели, хлопают дверцами. Уезжают.
Четыре сорок. Приходит наш водитель и открывает машину. Курим. Окно Олега тёмное — вероятно, он уже спускается сюда, к нам на площадь.
Четыре пятьдесят. Площадь пуста. Водитель, позвонив пару раз в номер, вздыхает и уходит внутрь гостиницы.
Четыре пятьдесят пять. Боец выносит командира и кладёт на сиденье. Отправляемся.
Город спит. На улицах ни души. Первые лучи солнца. Несёмся со скоростью 150, ура! Днём так не покатаешься. Больше скорость – меньше ухабов. Через час будем летать! Я никогда не летал раньше. Как это будет, страшно? Весело? Изменит ли это мою жизнь?
Олег немного оживает, открывает окна и врубает на полную громкость музыку. Группа Smokie – Don’t Play Your Rock-n-Roll To Me. Да неужели? За окном 1999 год – и кто-то еще помнит эту песенку из 1969?! Ну, допустим, я, глубокий старик. Но Олега тогда и на свете не было… где он раздобыл этот антиквариат? Однако, бодрит.
Пять ноль три. Вваливаемся в ангар. На трибуне спортивный директор произносит «Двадцать восемь». Так, перекличка уже идёт. Опоздал на брифинг – пропустил полёт. Где наш столик, какой, то бишь, у нас номер? Звучит «двадцать девять» — плюхаемся на место, кричу: «Здесь!!!» и для верности задираю руку. Олег роняет голову и мгновенно засыпает. На тридцати шести счёт оканчивается.
Перед нами два листочка и три маркера из яркой ткани — жёлтый, белый и красный. Ещё у нас есть карта, транспортир и карандаш. Первый листок. Метеосводка: ветер, направление и скорость по высотам, а также карта атмосферного давления в регионе и прогноз. Вижу это впервые в жизни, но, в принципе, всё понятно: высота, азимут, скорость. На разных высотах ветер разный – кто бы мог подумать! Второй листок — спортивное задание. Он написан по-английски и почти весь состоит из сокращений, но по контексту можно догадаться почти обо всём. Итак, первое задание – JDG, judge declared goal, — цель, назначенная судьёй (всё понятно — вот координаты цели, старт не ближе вот этой дороги). Попутно учусь расшифровывать координаты — и ставлю на карте жирную точку. Прикидываю: если лететь на высотах 50-100 м, то стартовать нужно в окрестности этого перекрёстка, тогда будет запас в обе стороны. Беру транспортир, карандаш и делаю на карте отметку. На цель надо будет заходить справа, так как на малой высоте ветер идёт левее и при спуске нас отнесёт влево. А с большой высоты бросать маркер трудно. Всё очень просто.
Вторая цель — Еlbow, локоть. Третья…
Всего в задании пять целей. Пилоты задают вопросы. Директор, голландец, отвечает по-английски, переводчик переводит. Короче, успеваю почти со всеми заданиями разобраться – сам и по вопросам других пилотов. Похоже, придётся выполнять роль штурмана — раз пилот спит. Прикольно попробовать. Во всяком случае, сделать хуже вряд ли сумею.
Шесть. Все встают и отправляются по машинам. Командир понемногу просыпается, мы становимся в хвосте кавалькады. Это его первые соревнования. Он разумно решил всё делать как все.
Колонна останавливается возле того перекрёстка, который я отметил для себя ещё на брифинге. В канавах густо цветут люпины – синие и белые. Кто-то из организаторов запускает детский шарик, наполненный гелием. (Странно, зачем? Метеосводка же есть, очень точная. Разве в поле так хорошо померишь?). Однако, пилоты достают компасы и впиваются глазами в небо. Проклятье! У нас нет компаса! Сегодня же куплю. Впрочем, карта хорошая, ориентиры на местности видны. Можно засечь азимут и визуально. Долетим как-нибудь. Быстро выясняется, что дует совсем не так, как было в метеосводке, а градусов на десять правее. Ветер непостоянный не только в мае, но и в июне. Так, вычисляем новую точку старта.
Стартуем после мастеров. Шары разлетелись по небу далеко, внизу унылые дачные участки. Смотреть особо не на что. Мы погружаемся в управление. Олег, несмотря на малый спортивный опыт, отлично управляется с горелкой: летит строго на той высоте, на какой задумал. Шар у него новенький, белый как снег. На боку роза ветров. Подходящий символ!
Ветер вверх от земли меняется так: по мере подъёма он поворачивает вправо, причём довольно сильно. Причиной этому сила Кориолиса – та же, которая подмывает правый берег рек. Словом, если шар летит левее мишени, нужно подняться, если правее — опуститься. Если точно на цель — держать высоту. Мы попадаем первым маркером довольно точно, в паре метров от креста – центра мишени. Ура! Наша первая победа.
Так, а что там дальше? Берём карту, где вторая мишень? Отчего же она так далеко влево? Как туда попасть, мы же и так у самой земли… Похоже, мы немного перестарались с первой целью, спустились слишком низко. Фавориты бросали сверху, хоть и неточно, но имели запас по высоте.
Так или иначе, до второй цели мы добираемся не так уж плохо, попадаем в зачётную зону – сто метров. Третья, четвёртая и пятая цели вызывают у меня ужас, а у Олега — вздох безнадёжности. Мы, однако, продолжаем борьбу, не слишком надеясь на результат, просто, чтобы хоть что-то попытаться сделать, не победить, так потренироваться. Садимся совершенно измотанные.
Было ли летать страшно? Хаха. Изменило ли это мою жизнь? Посмотрим.
Вечером, однако, на доске объявлений появляются результаты. Мы — пятые! Из тридцати участников! Ура!!! Дальше, разумеется, мы будем только подниматься в таблице — ведь хуже, чем сегодня, мы уже пролететь не сможем, мы теперь учёные!
Назавтра мы стали шестыми. Потом пятнадцатыми. Потом двадцать пятыми. Потом пилот решил, что вместо меня лучше брать в корзину красоток. Если не пьедестал, то хотя бы удовольствие. Понимаю.
2. Виктор. Прощание славянки
Небольшого роста, худой. Нос сломан, лицо покрыто шрамами. Бывают люди, которые постоянно попадают в переделки – ломают руки, ноги. Преподавал самолётостроение, решил попробовать свои знания на практике. Построил небольшой самолёт, на взлёте столкнулся со столбом линии электропередач. Но как? Выйдя из больницы, пересел на аэростаты.
Крым, весна. Читатель, ты был в Крыму весной? Маковые поля до горизонта – того самого цвета, какой силился описать капитан Грэй торговцу парусами. А где не мак, там море других цветов – всех оттенков радуги. Воздух наполнен пением птиц. Летать над такой красотой – счастье. Но есть один нюанс. Кругом море. Аэростат летит вместе с ветром. Так что, если не сел вовремя, улетишь в воду. Спасут, конечно. Но разорительно.
В тот год у воздухоплавателей почему-то вошло в обычай издавать в полёте разные звуки. Трубили в горны, свистели в свистки. Виктор укрепил в корзине магнитолу с аккумулятором и мощные колонки.
Итак, Крым, весна, фестиваль. Дует, однако. Опасно. День, два. Счета за гостиницу растут, пассажиры нервничают. Наконец, вроде, немного приутихло.
Воздушные шары уходят в бездонное небо. Виктор отрывается от земли и включает звук на полную мощь.
Наступает минута прощания,
Ты глядишь мне тревожно в глаза,
И ловлю я родное дыхание,
А вдали уже дышит гроза.
Дрогнул воздух туманный и синий,
И тревога коснулась висков…
Синий воздух, в самом деле дрогнул, дунул, чуть повернул – и вот уже береговая линия приближается со скоростью сапсана. Пришлось садиться, где кому попало. На ровной площадке – удача. На кусты – рискуешь порвать оболочку. На камни – поломать ноги. Об этом полёте рассказывали ещё долго. Виктор выбрал виноградник. А что такого? Пологая местность, пушистые кустики. Он как-то не знал или забыл, что виноград привязывают к бетонным кольям.
Скорую вызвали пассажиры, которых раскидало вокруг. Пилот пострадал больше всех и был без сознания. Корзину разорвало, но магнитола работала. Врачи издалека услышали любимую мелодию.
3. Михаил Аврумович. Голубка
Был один из тягостных, душных и пасмурных дней, которые иногда выпадают в середине лета. Я в корзине у Михаила Аврумовича. Ему восемьдесят лет. Это старейший пилот России, а также конструктор аэростатов. Мы летим над болотистой низиной к востоку от Переславля-Залесского. Увы, сегодня мы не сможем пролететь над кремлём, его стенами и куполами: сразу за городом озеро и густой лес, нет мест для посадки. Для фотографа в таком полёте ничего интересного – разве что ведьмины круги под нами. Обычно-то с земли их не видно.
Пилот, однако, наслаждается каждой секундой. С удовольствием затягивается беломориной. Вглядывается в горизонт. Ему доставляет радость сам полёт. Долго ли, коротко ли, садимся. Приезжает машина подбора. Грузим аэростат и едем домой. За рулём Оксана. Может и машину вести, и танк остановить. Она из Донецка. Дома у Оксаны война. Аврумыч сидит с ней рядом. Переглянувшись, они заливаются смехом и затягивают:
Где б ты ни плавал, всюду к тебе, мой милый,
Я прилечу голубкой сизокрылой,
Парус я твой найду над волной морскою,
Ты мои перья нежно погладь рукою.
Начинает накрапывать. Приезжаем, и пока разуваемся и проходим в комнаты, дождь уже стеной — так, что даже домов на улице не видно. Это какой-то невиданный поток, хляби небесные. Ломает ветки и уносит всё, что не приколочено. Садимся с Аврумычем у открытой двери балкона, любуемся грозным величием природы и медленно выпиваем бутылку граппы — с фестиваля в Италии. Он рассказывает о своих приключениях в Ираке.
