Воскресеньевый Мастер плохо спал. Его снова муторно мучил один из мастеровых кошмаров.
Горы сорвались со своих основ и перевернулись, попадав вповалку; города рассыпались на мелкие квадратные горошины домов, словно поднятые в огромной ладони; крошечные существа, будто замороженные куколки в мутно-прозрачных пакетиках своего охлажденного дыхания, носились в пыли пребывания, завихряясь невесомо; вода устекала в углы и впадины Вселенной, так что теперь ее придется высваивать оттуда солеными и сладкими приманками.
Воздух заслаивался, прилепившись к рифам, обнажившимся, — теперь его будет трудно выдаивать обратно из сталактитов. А навстречу им, медленно вспотевая, грядут наросли динозавровых хребтов — они опять обнажились под слинявшим песком.
И опять все закапывать, подсобирать, разнаддалбливать, обковывать, обжимать, обтекать, загораживать, надзасасывать, переподражать, — все воссоздавать снова.
Мастер встал с кровати, отслаивая гибкий гибс постели.
Зажег свечу: кресало отсырело от пота Кота, огниво поблескивало линялыми крапинами, и трут выветшал за ночь или пошел на раскурку, — зажег-то зажег, но помучившись в темноте и поругивая «шерстяного валенка»: а он, Куритый, все слышал, наверное, в углу, усмехаясь и бодяжа во рту мусолку.
Кот — старый, ему все можно, он был здесь до Мастера, неизвестно кем приведенный, или вообще все мастера для него — явление временное, как курево: приходят и уходят, а он, щурясь, курит и курит.
«Лучше бы фимиам курил», — подумал Мастер и посмотрел на дрожащие в слепом ощупывании света свечи кривые полки — хранится всякая ветошь и хозяйство Куритого: квадратные бумажные пакеты с фимиамом были грубо разорваны и всклокоченно сброшены с мест или в кучки — видно, Кот честно и беззастенчиво искал табачковый фимиам, но не нашел.
«Опять забыл купить, а он-то и не попросил».
Мастер пошел к окну — скорее, по привычке: знал ведь, что за ним все то же самое, что и во сне: Вселенная опять распалась — мелкоблошитые взаимодействия расцепили свои челюсти.
«Энтропия*», — проворачал Мастер, почесывая бедро костяной гребенкой: досталась в подарок от прежнего Мастера, динозавровая.
Посмотрел, отвернувшись от морозного окна, в угол, где сидел Кот Куритый.
Так и было: тот дремал, пожимая бровями в очередность с пыхтением вдуваемой мусолки: опять раскурил, что попалось под руку, — в прошлый раз была старая непарная варежка, висевшая одиноко на гвозде третий год, а сейчас оказался новый тапок из пары, купленной в последний раз на ярмарке.
«Тудыть…» — злобнул Мастер и пошел в кухонную комнату, но Куритого не тронул, его никто не трогает: он, как якорь, которым пришвартован корабль посреди океана, как единственный гвоздь, на котором построен дом.
Первым делом надо было посмотреть на датчики присутствия живых душ: они должны быть погашены все. Не допускалось, чтобы кто-то бодрствовал во время Вселенского Распада. Но Мастер не посмотрел. Забывчивый. Не то, что раньше. Не тревожный уже. Думает пока что про новый тапок, оставшийся без подружки: распороть его, что ли, на трут, или оставить Коту: пусть докуривает и второй: не будет ему сладкого жертвенного фимиама, забирающего в грудь холодок с ушей.
Мастер задумался, расчесывя гребнем бороду — ласково, как волосы ребенку.
Спокоен он теперь стал. Размерен. Как будто не в этой Вселенной родился и не ее свойствами схвачен и составлен.
Вспомнил, как когда-то проснулся мальчиком посреди ночи в пустоте. Ничего нет. Легко и страшно. Схватил какой-то предмет — тот рассыпался, как пепел; попробывал дышать — воздуха нет, да и не хочется дышать; глаза закрывает — а весь распад мира все равно виден как будто сквозь веки. Жутко стало… а тут вдруг издалека огненное весло загорелось и на ладье спешит к нему кто-то.
Это был прежний Мастер. А тот мальчик — он, Мастер нынешний.
Сказали тогда: параноидальные, тревожные способности, нервозный и неврастеник — потому и вскочил среди Распада. Как раз тебе Ученик. Сказали сразу: Ученик. Обычно ведь сначала Подмастерьями становятся, а он в Ученики попал. Способный был.
Мастер пошел разжигать Печь — так, чтобы опять на всю неделю: жарко, пылко, пышно, ядрово, перевертыть! взорвани! остерегись! бомбани! вжахни! загори оно всё! — Вселенную заводить не каждый день, мелочиться нельзя: как следует надо всплескануть водородом по черным углям материи и кислороду под давлением впарить, чтобы все перевернулось и завертелось!
«А Кот пусть дрыхнет. Сейчас его как подбросит! Забыл, небось, что сегодня сотворение мира?!»
А Куритый, пока Мастер, наклонившись, возился у Печи, собирая хворост в кучу и подбирая угли почернее и поблестящее, взбрыкнулся ему на спину и давай драть с нее в сторону.
«Тудыть!» — распрямился Мастер и за хворостину ох и будет Коту трепка да хвостовые качели пообрежу ногти скурить вместо тряпья а на среду не сметана а пообрываю усы щипцами да…
А на панели с датчиками мигал, бешено, как пульсар**, маленький оранжево-клетчатый шарик.
«Проснулся! — схватился Мастер, — Проснулся кто-то ж!»
«Седлай ладью, Мастер», — мурлыкал Куритый, облизывая черную лапу и умываясь, радуясь предстоящему наступлению утра и будущему сотворению, и ярмарочному табачковому фимиаму, и сметане бело-густой, и теплому солнцу, и Ученику, за которым теперь будет морока и обучение.
—————
* энтропия, термодинамическая энтропия — процесс, при котором все виды энергии переходят в тепловую, что постепенно приводит к состояния хаоса и распада Вселенной.
** пульсар — вращающаяся с большой скоростью нейтронная звезда.
Воскресеньевое пересоздание мира
Что это было? Символизм до непонимания? Использование штампа «мастер» в той или иной ипостаси? Ирреальность на уровне грамматики? Дзен притча, за которой следовало бы увидеть тайное знание?
Могло бы быть все, что угодно! Но не было главного — интереса читать.
конечно это экспериментирование со звуком
словесная эквилибристика
«креСАЛО отсыРЕЛО от ПОТА КОТА»
«в КУхонную КОмнату, но КУ-РИитого не ТРОнул»
» ГИбкий ГИ—ПС ПОСтели»
«а он, ЩУрясь, КУурит и КУурит»
«жАрко, пЫылко, пЫшно, ядрОВО, переВЁРтыть! ВЗОРвани! осТЕРЕгись! бомбаНИ! вжахНИ! »
«злОБнул Мастер и пошел в КУхонную КОмнату» и т д
это такие гармошки и зигзаги
ими очаровываешься как скороговоркой
удивляешься как звук произносимый влияет на наше самочувствие и сознание
это имеет ценность как отвлеченный вид (наверное) искусства — потому что задачи искусства в целом очень изменились за двадцатый век — оно перешло в фазу современного и изменило свои ориентиры и приёмы — из описательного и имитирующего природу искусство превратилось в формирующее другую реальность
интересно ли это? в той части которой я коснулась в первом абзаце
новаторство ли это?
нет конечно — дыр бул и глокая куздра — даже неприлично вспоминать — все знают
приятно осознавать что знаешь кухню — в смысле понимаешь где гвоздика а где вываривали в вине
какое послевкусие?
только от звука — покалывание от слабых токов
со временем дорожишь мыслью оплодотворенной чувством
если и есть здесь скрытая мысль — то она не глубоко зарыта а как капуста обложена слоями которые снимать не особо хочется — на это времени жалко
потому что ободрав слои — разочаруешься: стоило ли умственно напрягаться из-за невеликой кочерыжки-мысли?
в чистом виде найдешь её у тех кто перескочил младенческую фазу погремушек
не сомневаюсь что автор возбудившись описывал видение в состоянии расслабленного сознания — эти эксперименты описаны
(немного алкоголя развязывает язык — а может просто хорошо ему было по иной причине)
за гимнастику языка — автору плюс
Наверное, это все же хорошо, что люди садятся и набирают текст на компе, при этом переживают, придумывают там что-то. Это ведь не какое-то там хулиганство и не неприятности другим. Сидит человек и печатает, как другие удят рыбу, ловят бабочек и высаживают картошку (рыб и бабочек, правда, жалко, пускай бы себе плавали (летали), на черта их ловить. Ну, все же, не безобразие там какое-то. Например, родители таких детей обычно очень довольны. Ну, их можно понять, пускай печатает.
Как только к нам на Белкин попадает фанастика, хоть стой, хоть падай. С обычным «худлитом» хоть какие-то рамки, о чем говорят, о чем думают, а с фантазиями… Ну, что тут скажешь. Нет, я совсем не против, пускай. Вышло у автора что-то в духе фантастики 70-х, их много печатали в журналах «Техника молодежи», «Наука и жизнь», «Химия и жизнь» (и так далее), в некоторых из них до сих пор печатают. Честно сказать, жанр вполне допустимый, ничего страшного. НО! Фантастика фантастике рознь. Были всякие космолетчики и, вроде бы, надоели до безразличия, но вдруг откда-то появились «Звезды — холодные игрушки» и все задумались.
Как мне кажется, фанастика — жанр для молодых (на самом деле или в душе), то же относится к сказкам, стихам и…
Данный текст «завелся» у автора, очевидно, от длительного и упорного чтения, что хорошо. Хотя бы не надо автору говорить: надо больше читать. Автор читал много. Но получился «перебор». Попытка описать «абсолют» в стиле Лема. Получился «школьный спектакль в условных декорациях».
Не надо квазаров, пульваров и энтропии. Невнимательному читателю такие вещи нужны лишь для кроссвордов (да и то, теперь вставляют цифры, а не буквы или крестики, так проще, цифр ведь меньше, чем букв). У Стругацких и Лема еще как-то «смотрится» терминология, а уже у Лукьяненко ее приходится «прятать». Причем более всего «страдает» при этом астрономия, авторы волокут в текст какие-то бескончености, кварки и туманности. Хотя в старшем школьном возрасте это было увлекательно (о чем говорить с девочкой на стадии «раннего знакомства», как раз о туманностях).
Кот хороший предмет для любого текста, это на какое-то время занимает читателя. Бедный кот, пушистый кот, прожорливый, какой-то еще… И сделана попытка набросать какую-то «супер»-ситуацию, «большое в малом», может быть в тексте как раз и «преночевали» Лем, Кинг и Желязны. Но печка, Мастер, Кот, не знаю, какая-то мешанина. Хотя и идея вполне понятна, и образы какие-то из текста выплывают.
Текст чрезвычайно «занозистый» (в плохом смысле слова), непонятно, зачем так сложно — «пожимая бровями», что за чертовщина. Как можно пожимать бровями? Ну, поднимать их можно, хмурить, играть (хотя это уже с трудом представляешь). Но пожимать? Не годится. «Слепое ощупывание света свечи»! Ну, знаете…
Зачем искать новое, если мы не разобрались со старым?
Плюсую!
Милая весчица. Футуристическая.
» жарко, пылко, пышно, ядрово, перевертыть! взорвани! остерегись! бомбани! вжахни! загори оно всё!»
Эх, финал бы поядровитей, попульстаристей.
Да и — «отслаивая гибкий ГИБС постели» что это? опечатка?
to Побелкин: спасибо за плюс:) да, с гиБсом накладка вышла: из-за того, что задумался над звукописью.
Хочу поблагодарить всех, кто оставил свои комментарии. Но я был бы более признателен тем, кто, может быть, еще только собирается «препарировать» текст: пожалуйста, будьте более конкретны и менее сдержаны в критике, указывайте те места в тексте, которые вам показались непонятны или даже неприятны; что именно в стилистике и образах напрягает.
Поскольку текст практически не имеет сильных сторон, то тут большое пространство для подобных маневров нападения:) Для меня это было бы более полезно, чем фразы вроде «спасибо, что пишете».
to gratzinskaya: спасибо за отзыв)
Вы несправедливы к «глокой куздре» — это, скорее, лингвистический, чем литературный феномен, гораздо более полезный, чем смысловая «кочерыжка» в этом тексте:)
to Alexey Samoylov: спасибо за Вашу рецензию:)
Очень понравилось определение «школьный спектакль в условных декорациях».
По-моему, весьма точно отражает то, что происходит в тексте.
Ксавье, любопытный Вы человек. Как впрочем и все люди, окружающие нас, чем-то любопытны. Интересно будет все-таки посмотреть лет через пять в каком жанре Вы станете писать. И к какому миру Вы более питаете интерес. Я не стану ничего говорить по поводу этого произведения. Дело в том, что я его просто не смогла читать. Я достаточно консервативный человек. И воспринимаю все-таки сюжеты более приближенные к действительности. И еще, на своем опыте скажу, критика полезна тогда, когда она исходит от человека, которому ты доверяешь. Который желает тебе добра. И когда ты чувствуешь, что после такой критики ты можешь не опускать рук и писать. И не просто писать, а писать что-то совершенно новое для себя. И это ощущение в себе самом можно оценивать уже как чудо.
И вот еще что хотела сказать, поделится с Вами одной мыслью, или скорее картинкой. Художественное произведение подобно червивому яблоку. Если яблоко червиво, значит в нем нет химикатов, его можно есть, оно настоящее. Когда Вы берете в руки такое яблоко, Вы понимаете, что это не подделка. Оно пахнет землей, природой. Несмотря на то, что из дырки вылезает противный червяк. ) Так и с художественным произведением. Оно должно быть живым. Иметь цвет, вкус, запах. Чтобы люди, вдохнув его, почувствовали всю прелесть, всю красоту от написанного текста. В нем могут быть какие-то погрешности, как в яблоке червяки…
Анна, я считаю, что любая критика полезна: одна критика, исходящая от умного человека, позволит понять, что в моем тексте не так и почему не так, и позволит увидеть свой текст чужими глазами; другая — просто покажет, что вас либо не захотели понять, либо просто оттолкнули — и на это не стоит обижаться: неизвестно, какая мотивация у него на это была…
По поводу Вашего интересного образа с червяками: судя по всему, мой текст прямо-таки зияет червоточинами))))
А Вы все-таки попробуйте почитать: слово за словом, строчка за строчкой. Вдруг что-то получится, и у Вас накопится пару критических замечаний:)
Нет, я несколько другое имела в виду. ) Я-то как раз не против червоточин. Если яблоко червиво, значит, оно настоящее. А что значит настоящее, решать каждому из нас. Я же Вам сказала, что я не смогла прочитать это произведение. Мне было скучно. Скажу прямо, для меня (но это только лично для меня) это произведение не является настоящим яблоком. Вот что я имела в виду. Те замечания, которые я давала к Вашему произведению «Галактика — Лето» касались исключительно стилистики. То есть то, что можно было исправить чисто механически, но при этом получить все-таки удовольствие от работы со словом. И тем не менее мои замечания Вы приняли в штыки, тогда как сейчас говорите, что любая критика полезна. Но это уже Ваше дело. Здесь я не могу дать замечания по тексту, так как текст в целом, мне не интересен.
Извините, если это выглядело, как «штыки».) Я просто попытался объяснить, что я имел в виду под образом. Но получилось, видимо, неудачно. Опять у меня проблемы со стилистикой) Буду стараться смягчать ее)
Ничего здесь писать не буду. Приду на Белкин сегодня (если ничего экстраординарного, типа метеорита, или аварии какой, не приведи Господь, не случится), там всё и выскажу.
И вам, коллеги, того же советую. А то я уже начинаю комплексовать — может, это вы из-за меня не ходите (зная, что я приду обязательно), меня не хотите видеть?!
Конечно, всё не так уж печально, я немного утрирую, даже гиперболизирую.
Но, всё-таки…
Костя, недавно вышел из института. Закончились лекции. Прочитал бы заранее твой порыв, остался бы. Соскучился по белкинцам, не виртуальным, живым.
Сессию сдам и сразу к вам. С рассказом. Пусть Анна оттянется.
Ты наквасил капусты?
Да, наквасил. Уже заканчивается. До Пасхи дотяну.
Веска, как ты?
Переживаю.
ну…
наверное и я
до Пасхи дотяну
)
Андрей, я на произведениях, к счастью или к сожалению, оттягиваться не умею. Даже если очень захочу, не получиться. А с сегодняшнего дня вообще хочу молчать. Люблю ощущать молчание. Так что не удивляйтесь, если ничего не скажу по поводу Ваших рассказов.