– «…Предислава ответила князю, что выйдет замуж только за человека своей веры. Прусский князь Бартий согласился принять христианство, если девушка докажет силу своего Невидимого Бога, покажет, что он сильнее крепких деревьев вокруг. Предислава заиграла на лире, птицы смолкли, а деревья начали танцевать. Князь снял с руки браслет и подарил своей невесте. Вот на этом месте спустя много лет и вырос «танцующий лес». И кто это только сочиняет? – Надя отложила телефон и через лобовое стекло посмотрела на узкую дорогу, которая уходила сквозь арку леса.
– Да ладно тебе, нормальная легенда. Объяснение про сильный ветер и магнитные поля мне меньше нравится. Где, говоришь, поворот на этот «танцующий лес»?
Надя открыла навигатор, потом посмотрела в окно.
– Поворот… вот же! Макс, ну как можно было проскочить?
– Да я вообще не заметил бы его, что же ты раньше не сказала? Погоди, развернемся.
– Мы так до темноты кататься будем.
– Надь, что ты вечно недовольная? Хороший же был день, мы посмотрели почти всю Куршскую косу. Не надо сейчас всё портить, ладно?
Макс улыбнулся. Его большие руки на руле выглядели еще более загорелыми на контрасте с белой футболкой.
– Ладно. Просто уже солнце скоро сядет, а мы еще не доехали до леса. Не хотелось бы застрять здесь в темноте. Ни одного фонаря.
В этот раз повернули вовремя. На парковке, кроме серой шкоды, которую они взяли в аренду, была всего пара машин, а деревянные магазинчики с янтарем и побрякушками уже закрылась. Когда Надя и Макс добралась до эко-тропы «Танцующий лес», то не встретили ни одного туриста. Можно было спокойно бродить по деревянным дорожкам.
– Глянь, они весь лес огородили. Это не трогай, сюда не ходи. Всё строго по указателям. Вон, видишь то дерево? – оно и так огорожено, но надо же было еще второй слой забора добавить. И они написали, что нельзя обнимать деревья прямым текстом – никогда такого не видела.
– Да расслабься уже. Посмотри, как красиво, – Макс приобнял Надю и показал свежее фото на телефоне: низкий солнечный свет лучами пробивается через изогнутые стволы сосен.
– Ага, кайф, – Надя тоже достала телефон. – Тут сказано, что эко-тропа на 40 минут, но я думаю, что мы пройдем её быстрее, минут за 15. Как раз всё успеем. А деревья не такие уж и кривые.
– Я бы не сказал. Смотри, вот это, как будто завязалось в узел, а вон у того весь ствол идет волнами. Там вон сосна, похожая на кресло – так и хочется присесть, жаль – нельзя… Но если вспомнить легенду, то это какой-то добрый и радостный «танцующий лес», а как по мне – здесь жутковато. Можно было бы хорроры снимать.
– Думаешь? Выглядит вполне дружелюбно. И воздух приятный.
– Воздух офигенный, и мох выглядит круто. Но здесь так тихо – ни одной птицы, и даже ни одного комара. Это не похоже на другие места на Косе.
Макс провел по короткой Надиной челке, которая после морской воды, как будто стала жёстче.
– Предлагаю идти к машине. И да, мне надо будет отойти в туалет. Вроде он был на парковке.
– Если что, здесь полно деревьев.
– Тут же эко-тропа.
– Ладно-ладно. Ты иди, я еще пару минут посмотрю на этих кривых друзей и догоню. Ок?
– Да, давай.
Надя неспешно пошла в противоположную сторону от Макса. А когда поняла, что он скрылся из виду и вокруг никого нет, достала пачку сигарет. Из-за ветра прикурить не получалось, и волосы лезли в лицо. Она перешагнула через ограждение и встала за деревом. Через пару затяжек неожиданно подступила тошнота. Надя бросила начатую сигарету и наступила на нее.
– Так, окурок убрала.
Надя огляделась, ожидая увидеть охранника, но никого не было.
– Да-да, я тебе говорю. Хоть в карман убирай, хоть ешь, но чтоб тут его не было.
– А это кто? – она подняла окурок завернула в салфетку и убрала в карман.
– Вот и молодец. Так-так, мне, конечно, приятно, но ты поосторожнее, руки убрала бы.
Надя отдернула руку от стоящей рядом сосны, почувствовав вибрацию голоса.
– Нет, серьезно?
– А то ж. Меня зовут Казимир.
– Надя, очень приятно, – у нее вырвался нервный смешок. Ну и имя.
– Эх, Надежда, мой компас земной. До последнего думал, что не будешь мусорить, но пришлось вмешаться.
– Кто же знал.
– Здесь эко-тропа, а не помойка. Вроде приятная девушка такая. Не стыдно?
– Ладно. Извини.
– Как так получилось, что ты вообще разговариваешь? Ты типа волшебное дерево или что?
– Ой, тебе правда интересно? Могла бы просто скачать аудиогид и узнать какую-то еще версию про наш лес.
– Да ты издеваешься. Конечно интересно узнать, что здесь на самом деле произошло! Из первых уст… или что у тебя там. Сорри, надеюсь не очень обидно прозвучало. Короче, я знала, что с вашим лесом что-то нечисто.
– Ничего, мне не привыкать. Здесь был древний лес, где местные жители, разумеется, проводили свои ритуалы и поклонялись языческим духам. А потом его вырубили пришедшие сюда христиане, которые в итоге поселились в деревне Росситтен – теперь на этом месте поселок Рыбачий. Что-то пошло на дрова, что-то на строительство домов – обычная история. Коса рисковала превратиться в сплошную дюну, нужно было как-то её укрепить. Жители деревни знали об этом, но ничего не делали. И вот однажды в день летнего солнцестояния, во время гуляний появилась девушка с лирой.
– Предислава?
– Очень может быть. Когда она стала играть, все притихли. Из медленной и лиричной мелодия постепенно стала бодрой и в ней был какой-то особый ритм – сразу захотелось танцевать. В пляс пустились все и не могли остановиться, пока не стихла последняя нота. Но как только музыка закончилась, оказалось, что мы все – больше двух сотен жителей Росситтена – стали кривыми соснами, так и застыв в движении. Мы потом поняли, что это наказание за то, что мы, наши родители и деды многие годы вырубали лес.
Со временем сюда стали приезжать люди, чтобы поглядеть на лес странной формы. Нас прозвали «пьяный лес» или «танцующий лес». Как будто они что-то знают, да?
Люди приписывали самым кривым деревьям разные волшебные свойства, сдирали кору, ломали ветки, а несколько деревьев просто сломались, когда на них кто-то пытался залезть. Тут тусовались какие-то экстрасенсы и прочая странная публика. Но нам повезло. Видя это, лес стали оберегать всякие эко-активисты, потом всё официально тут организовали. Сделали эту тропу даже с деревянными настилами, чтоб почву не вытаптывали. Я так скажу, теперь шансы быть обоссанным стремятся к нулю. Но риск есть всегда из-за таких, как ты.
– Я уже извинилась. Всё осознала. И мы вроде договаривались, что будет история, а не нравоучения.
– Тебе лекция по экологическому самосознанию не помешает.
– Слова-то какие. Ты сколько лет уже дерево?
– Больше ста лет, а тебе от силы сколько… двадцать?
– Двадцать три.
– От экскурсоводов и туристов многое узнал. Так вот, заборы в целом – дело хорошее. Но запрет трогать и обнимать деревья – это, конечно, перебор. Мне не хватает тактильных ощущений, простого человеческого тепла, знаешь.
Раз в год в ночь летнего солнцестояния мы снова становимся людьми и приходим в Рыбачий. Очнувшись, мы идем проверить, как там наши дома. Но каждый раз, заглядывая в окна, видим, что там теперь живут другие люди, да и дома уже другие. Мы вспоминаем, как когда-то были людьми и что всё было по-другому. Там провода навесили, все эти ТВ-тарелки, электричество, вай-фай, машины кругом – много напридумывали, конечно. Но мы привыкли. В итоге возвращаемся сюда – в лес. Вот наш единственный дом.
– Казимир, а почему ты говоришь со мной? Ведь сегодня не та ночь.
Солнце уже скрылось, небо быстро темнело. Надя услышала ласковую музыку и увидела, как дерево по имени Казимир, а потом и стволы соседних деревьев стали двигаться и извиваться. «Реально похоже на танец», – подумала она. Звуки лиры становились всё громче, к ним добавился ломаный бит, и Наде тоже захотелось двигаться в такт музыке. Она увидела, как деревья стали приобретать человеческие черты: ветки превращались в руки, сквозь кору на стволах начали проступать лица.
– До того, как лес стали охранять, мы потеряли много деревьев. Но мы стараемся сохранить свою численность – оберегаем Косу, чтобы она не превратилась в пустыню.
– Почему я вижу вас не так, как раньше? – Надя попыталась сделать шаг назад от говорящей сосны, всё больше похожей на бородатого мужчину средних лет. Но поняла, что не может.
– Мы такие, как и всегда. И мы танцуем. Просто теперь ты танцуешь с нами. Взгляни на себя.
