Из старого

Каникулы Коли Синицына

 

Коля был обычным малым, просто не любил драться и пить пиво. Уставшим и морально измотанным он возвращался с работы и усиленно жевал жвачку, чтоб бабка не пресекла ароматец сигаретного дыма.

По-взрослому, за руку, поздоровавшись с мужиками у двора, по пьяни друг другу чего-то доказывающим, Коля вошёл в пропахший кошачьей мочой подъезд и едва не наступил в чью-то блевотину.

— Мотряй, не вляпайся! — крикнула сверху бабушка — Наркоманы эти с четвёртого как сбесились нонче. Антихристы!.. Только вот совок шприцов смела.

Бабушка действительно держала в руках совок со шприцами, с чем-то чёрным внутри и запёкшейся кровью на иглах.

— Иди, на столе всё накрыто — напутствовала бабушка — Умаялся, чей?

Юный Моряков* пожал плечами и вошёл в квартиру. Квартира не ремонтировалась лет уж эдак восемь — с тех пор как родители отправились на заработки в Москву и пропали там без вести. Никакие поиски — розыски с тех пор так ничего и не дали. А бабушка с тех самых пор зачастила в Церковь, куда таскала за собой и Колю — впрочем, таскать за собой его было необязательно — Колёк и сам не прочь был туда ходить, правда, по желанию и настроению.

Сейчас же настроения у Коли не было ни чуть и не капельки: наплевав на остывающий на столе ужин, он, забравшись с ногами на табурет, опустив голову на руки, смотрел в окно. Коля жил на первом этаже, и окна его квартиры смотрели на мусорные баки. За ними были гаражи, в самом начале лета лазили по ним, там и разговорились, и его дружок, упитанный такой и щекастый,  предложил Коле работу. Папа этого другана был из ‘крутых’, разъезжал на ‘мерсике’ и содержал сапожную мастерскую. Летом он набирал пацанов 13 — 15 лет прошивать обувку.

Коля смотрел на свои руки и кусал новые мозоли, которые натёр суровой ниткой, облизывая шрамики от острого сапожного крючка

— Что не ешь?

— Грустно… — обернулся Коля

Ночью Коле не спалось. Он зазря ворочался с боку на бок, вспоминая своего нового напарника, парнишку лет 18ти. Его сюда привёл отец, норабота новому напарнику сразу же не понравилась. Напарник был вечно всем недоволен, сквернословил и надоедал своей болтовнёй целыми днями:

— А ты где учиться будешь? А, типа, диплом родителям? Вот… я такую работу — матюгался тот. Полтинник в день! Все руки изрезал. Сегодня, по ходу, с папой серьёзный предстоит разговор: нашёл, называется, мне работу! Мать ещё: вот давай, на дом будешь брать стельки вырезать. Аха… Сейчас! Мне так больше по годам дают. В лагере, помню, с соседнего отряда две бабы – матюгался — те лет 18 уж, а мне 15 было всего, ну такие, нормальные, можно пару раз перпыхнуться. Брат у меня вон: пятихатку в день спокойно сшибает, на заправке. А другой на мебели штук восемь — матюгался- думал, что приоденусь, к учёбе подкуплюсь, затарюсь….На мебель пошёл: до 8 -9ти , 300 рэ  за неделю. Манал! Потом, — мигал, — 100 себе, 200- матери. Потом, — опять мигал, — мам, ну дай на курево. Раз – полтинник ещё отстегнёт.

Коля опять подошёл к окну, за ним кто-то кому-то бил морду: в драчунах он узнал напарников. Сегодня зарплату давали: тётка-закройщица, стуча пальцем по столу, предупреждала молодняк вернуться трезвыми. Все получили по-разному: сделка. Коля достал из шкафа молитвослов.

Каждый день он вставал в шесть утра, ел и шёл работать, благо мастерскую было видно из окна, за пустырём. Вообще-то, разрешалось и к девяти — это постоянным взрослым рабочим к восьми, но упрямый Коля приходил раньше всех. За лето он превратился в робота: машину не думающую, выполняющую идиотски-однообразные телодвиженья. От 10 -15 пар прошивки Коля стал доходить и до 30ти, начав набирать рекорд. Привычные к работе руки огрубели, ломили по ночам, старые мозоли затянулись шершавой шкуркой.

Неожиданно сегодня он подошёл к хозяину с требованием расчёта

— Куда? — хозяин не хотел терять ценного работника

— Уезжаю. На море, — Коля врал — это просто однокашник на море ездил, приехал загорелый, довольный и счастливый

— Всегда жду

— После школы навсегда – обернулся – А после уроков можно иногда?

Поэтому вечером бабушку ждал сюрприз: внук вручил пару путёвок по Святым Местам

— Поехали – помолимся, может родители вернутся — посмотрел Коля уставшим отупевшим взглядом, хотя в это уже и сам не верил, главным для него было хоть куда-нибудь съездить, до сентября ж оставалось всего-то ничего

 

В автобусе молились, а Коля спал. В Монастыре тоже молились, а Коле хотелось спать. Отведав монастырской трапезы с травяным чаем, паломники устроились на ночлег. Ночевали в самой трапезной, на полу. Монах с послушником чистили картошку. Бабушка захлопотала — начала таскать тарелки. Вдруг охнула, сняла шаль — к сентябрю неожиданно похолодало — и укутала внука. Коля подошёл к монаху и попросил нож, взял картофелину. Ему было спокойно как никогда. Тишина словно убаюкивало, в окно светили звёзды, монастырская кошка довольно урчала у газовой плиты. Покаявшись в грехах курения, сквернословия и вранья, Коля наутро причастился Святых Тайн и отбыл. По дороге к дому он продолжал спать — он рад был чувствовать себя ребёнком.

* советский писатель

где-то 2005 год