— Аня! Ты сделала повороты? Сколько раз устояла? Три? Этого мало. Надо десять. Иди на маленькое бревно и чтобы десять раз устояла.
«Я должна сделать десять раз». Будто молоточек в голове. На большом бревне Маша пошла на перекидку, замечаю краем глаза. А другие девочки — мои подружки, внимательно следят за ней. Настена учит повороты вместе со мной на другом краю бревна. Упала. Я тоже упала. Я должна устоять десять раз. Десять раз! Как же устоять-то!? Наталья Александровна сказала, что надо устоять. Значит, надо. Делаю. Десять раз сделала и все упала. У Настены уже три зачтены. А я падаю. Пятнадцатый раз спрыгиваю на мат. Хочется плакать. Потому что не получается. А у Настены уже пять. На мысочке до посинения кручу, кручу, как юла какая-то!
Коварный поворот. Я должна обернуться вокруг себя и устоять на бревне. А если я не устою, то буду делать, пока не устою. Я не могу не сделать. Как же я подойду тогда к Наталье Александровне? Я не могу подойти, потому что еще не сделала. Я должна сделать, и только потом подойти.
Сссс, нога сильно как щипит! Не могу крутить! Села на мат лягушкой, смотрю на ступню. Прямо на мыске огромная мозоль. Сссс! Не могу наступить. Иду, прихрамывая, к Наталье Александровне. Теперь-то к ней точно можно подойти. У меня же настоящая мозоль!
— Наталья Александровна! Я мозоль сорвала! Я больше не могу повороты крутить!
— Ты что выдумываешь, Аня? Какая мозоль! Ты же не на брусьях! Возвращайся на бревно!
— А у меня на ноге мозоль, Наталья Александровна. Я ходить не могу!
— Господи! — всплеснула руками тренер, рассматривая с удивлением на детской ножке огромную водяную мозоль. — Да где ж это видано, чтоб на ноге мозоль срывали! Зачем же надо было столько поворотов крутить? Аня! Чудо ты мое! Ну, сиди теперь со мной. Что мне с тобой делать?
Сижу возле тренера. Смотрю, как девочки кувыркаются. Нога щипит, и я ничего делать не могу. Я люблю Наталью Александровну. Все наши девочки ее любят. Она такая добрая, такая хорошая! Я люблю сидеть возле тренера. Вот так бы всю тренировку просидела. Только, к сожалению, нельзя. Мы должны заниматься, чтобы потом выступать на соревнованиях. Но сегодня я сорвала мозоль. И я даже ходить не могу. И я сижу теперь возле Натальи Александровны до конца тренировки! Нет, конечно, не до самого конца. Наталья Александровна повела меня в медпункт, и мне перебинтовали ногу. Врача я насмешила. Потому что к ней еще с мозолью на ноге спортсменов не приводили. «Девочка моя, сколько же ты поворотов накрутила?» Плечами пожимаю. Откуда я могу знать? Наталье Александровне, правда, не смешно. Что вот теперь со мной делать? Тренировка сорвана из-за мозоли. Нет, Наталья Александровна мне просто так отсиживаться не даст. Покажи-ка, Аня, руки! На руках мозолей нет? Очень хорошо! Тогда на брусьях сделаешь махи в стойку. Десять раз. Все поняла?
«Ах, это же мои любимые брусья!» – улыбаюсь до ушей.
— Я все поняла, Наталья Александровна! – и бегу радостная на снаряд.
