Алекс решил зайти в “Burger King” . Надо было успокоиться, выпить пивка и перекусить.
Он зашел в туалет, тщательно помыл руки с мылом, и подумал, что вероятно в маленьком пространстве уборной, китайцы могли надышать в воздухе вирус.
“Но тут ничего не поделаешь.” -Алекс обреченно вздохнул. Вышел. Подошел к официантке, заказал бургер и пиво и, получив чек, стал ждать.
Почему-то ему дали другое, чем он заказал: бургер, картошку, стакан для кока-колы, но оставили пиво. Он посмотрел на чек — вероятно кассир ошибся с заказом.
“Ерунда- не до этого сейчас, в такое время выяснять ошибку, -усмехнулся он. — Главное ведь оставили пиво.”
Алекс сел за столик и тут увидел в трех метрах от себя китайца. Тот сидел, не обращая внимание на посетителей, и спокойно ел свой бургер.
“Ну вот, -рассмеялся про себя Алекс. -Как назло.”
К китайцу с подносом подошла молодая симпатичная девушка, и села почти что рядом с ним, не замечая, кто сидит за столом в метре от неё.
“Она тоже обречена, -подумал Алекс. -От неё до китайца только метр, а от него хотя бы три. Такая красивая, юная, но обречена. Конечно, он не может подойти к девушке и сказать: зачем ты сидишь рядом с ним!? Уходи скорей отсюда! Но тогда на него точно все посмотрят, как на сумасшедшего, а китаец тем более.“
Алекс усмехнулся, отхлебывая из стакана алкоголь.
” Вероятность того, что китаец заражен, была не такая уж большая. Понятно, что он необоснованно паникует, накручивает себя. Тут самое странное другое, ведь раньше он считал себя бесстрашным и даже готовым к апокалипсису человеком. Как случилось то, что он стал поддаваться этой массовой истерии? Может быть это произошло, когда он разглядывал график “он-лайн” мониторинга эпидемии? Может именно тогда в него постепенно стал просачиваться яд неизбежной катастрофы внутри России?”
“Сначала, — вспоминал Алекс, — на графике было зараженными около двухсот китайцев в провинции Ухань, но с каждым днем количество инфицированных увеличивалось, красные кружки заражения на карте становились всё круглее и жирнее, а, самое страшное, увеличивалось количество смертей.”
Алекс заходил каждый день на сайт, чтобы посмотреть информацию о зараженных. И когда он заходил туда ночью- там всегда было меньше умерших чем в другие дни. Казалось, эпидемия спадает, но потом Алекс понял, что это просто ночью не успевают посчитать количество трупов. И от этого открытия становилось не по себе.
Алекс наблюдал за хроникой событий и в “Яндексе” -на первой полосе поисковика. Но потом, вероятно опасаясь панических настроений, “Яндекс” перестал размещать сообщение на стартовой странице, и он, уже самостоятельно, стал мониторить ситуацию в новостях, просто вводя в поисковое сообщение -”коронОвирус”.
“Или коронАвирус?”- Алекс прочитал, что правильно писать “коронАвирус”, но у русских слов обычно соединительное “о”, так что “коронАвирус” было для русских слов довольно атипичное.
“Атипично слово КоронАвирус ” — Алекс тогда улыбнулся и стал вводить в поисковик два варианта слова.
Но то, что он читал в новостях ему не нравилось: эпидемия вируса разрасталась. И это у китайцев, людей очень организованных и исполнительных. А что же будет у нас, русских, надеющихся на известный “авось”?
Алекс вспомнил, как в первые дни он со своим сослуживцем Максом, довольно много обсуждали эту тему.
Алекс работал сисадмином, а Макс, высокий -под два метра и обритый наголо молодой человек, был его заместителем.
Как известно, сисадминство это такая работа, что когда все работает нормально, то, собственно, делать ничего и не нужно — сиди себе в интернете или обсуждай со своим сослуживцем эпидемию в далекой стране. Но в такой ли далекой — это еще вопрос.
В этом его убедил такой случай. Как-то после обсуждения коронавируса он с Максом вышел на улицу. Макс, как впереди идущий, открыл дверь, и тут Алекс увидел, как тот резко отшатнулся в сторону.
Это произошло так быстро и неожиданно, что Алекс сначала даже не понял, что, собственно, случилось. Лишь потом, выйдя наружу, он заметил толпу китайских туристов, шествующих за своим куратором, гордо несущим высоко поднятый желтый флажок.
Один китаец из группы, повернулся и неодобрительно посмотрел на Макса, чтобы сразу же заторопиться за своей группой китайских товарищей.
Хотя говорят, что все они похожи, Алексу запомнилось лицо этого человека -судя по всему, он был достаточно умным и образованным.
“Возможно работает в каком-то университете Пекина, приехал в России на экскурсию, а тут от него шарахаются, такие как Макс.” -подумал Алекс и ему стало смешно.
-Ну я тебя понимаю, обсуждали коронавирус, выходим на улицу, а тут толпа китайцев с желтым флажком биологической опасности “Biohazard”. -Проговорил Алекс, сдерживая смех от своей придумки про “Biohazard”.
-Да, с флажком “Biohazard”,- рассмеялся Макс, заставляя уже смеяться Алекса в полную силу.
Но со временем Алексу стало совсем не до смеху. Он вспомнил, как еще недавно шел по улице Москвы, смотрел на людей, идущих по красивым проспектам лучшего города страны. На хорошо одетых, беспечных, вечно спешащих куда-то москвичей, и думал, а вдруг они не знают, что все мы обречены. Как в том городе Ухане. Там тоже люди не знали, что настаёт час эпидемии. Все так же ходили они по своим китайским кварталам, покупали продукты, посещали свои экзотические рынки с рубленными змеями и летучими мышами, улыбались китайским фонарикам или чего там еще у них есть, и не ведали, что Архангел уже давно вострубил в трубу.
Падал наконец-то долгожданный снег атипично теплой зимы, по шоссе проносились радостные снегоуборщики, а Алекс шел сквозь кружащийся снежинки, глядя на подсвеченные желтым светом фонарей силуэты старинных зданий, на аккуратно вымощенные гранитом мостовые, на этот сказочный и богатый город, на его праздничных и одновременно деловых жителей и думал, что всё это лишь на время.
“Вот город Ухань -жителей не меньше, чем в Петербурге, есть метро, больницы, музеи, театры. А его перекрыли, закрыли все въезды и выезды, город обезлюдел и стал походить на декорации к игре «Resident Evil».”- думал тогда Алекс, пробираясь сквозь московский улочки к брату.
Алекс тогда накануне купил в интернет-магазине респираторные маски. Когда он стал изучать эту тему то понял, что медицинские маски мало подходят. Самые лучшие — это с уровнем безопасности FFP3 -уровень предельно допустимых веществ 50 ПДК, но они дорогие. Можно обойтись и уровнем FFFP2 -уровень предельно допустимых веществ 12 ПДК, и позволяет даже общаться с людьми больными туберкулезом, как написано на сайте, но уровень FFFP1 это вообще фигня.
Но самое печальное было то, что, когда Макс купил эти маски, он внезапно понял — пока в поездах не будет других людей в масках, ездить в них для него было бы некомфортно. Наверняка все будут на него смотреть, как на сумасшедшего. И сколько же много в метро кашляющих и чихающих граждан — раньше он мало обращал на это внимание.
“А вообще, как это некрасиво! Ездят в метро, кашляют, чихают, не надевают маски и заражают всех респираторными заболеваниями и гриппом! -думал Алекс, держась за поручни вагона метро, которые тоже могли быть заражены вирусом. — Один больной коронавирусом в вагоне сколько может заразить других людей? Подумать страшно. Поэтому все-таки он не зря купил эти респираторные маски с уровнем FFP2. И вот несколько масок он даст брату. Хотя тот, конечно, не просил их, но пусть они лежат у него про запас “
C братом они договорились встретится в центре Москвы в кафе “Starbuks”.
Когда он зашел, то увидел своего брата с ноутбуком, сидящим за столом кафетерия.
Алекс купил кофе, присмотрелся к сидящим там людям. К этим хипстерам — молодежи зашедшей выпить кофе, поболтать и посидеть за ноутбуком, и его все больше и больше успокаивала это обстановка. Всё было очень спокойно и размеренно.
Вот девочка-бариста выкрикнула написанное черным фломастером на картонном стаканчике кего имя -Алексей, и ему стало досадно за свои необоснованные страхи.
Но маски он брату тогда все равно передал, стыдливо быстро переложив из своего рюкзака в его сумку. Поговорили, обсудили новости. Алекс рассказал про свой новый любимый сериал — “Мессия”.
Который конечно же некогда тому было смотреть из-за работы и учебы. Только Алексу хватало времени даже на рефлексии по поводу эпидемии.
Но наверно брату и не понравится бы этот сериал. Это его всегда интересовала тема религии, пророчеств, эсхатологии бытия.
“Ха-ха,- подумал тогда Алекс,- я даже знаю такое слово, как эсхатология. Или конечность истории человечества. По-моему, один из смыслов этого слова- вера в то, что вся история людей когда-нибудь навернётся медным тазом. Правда лет через сто — на мой век хватит.”
Но жена Алексея, более уравновешенный и спокойный человек, чем он, считала, что конец света наступит еще на их веку — и его это удивляло. Но самое интересное, её убеждения не давали ей какого-то пессимистического настроения, а, наоборот, придавали какую-то цельность характера.
-Как ты можешь так спокойно жить, если ты считаешь, что мы увидим катаклизмы в стиле конца света еще на нашем веку? -как-то спросил он ее, но так и не получил внятного ответа.
Этот парадокс он связал с ее повышенной религиозностью, которая у Алекса тоже вроде была, хотя жена и считала его не религиозным, а больше полагающимся на себя и свой разум, человеком.
-Но вот же, -отвечал жене Алекс, -смотри какой сериал интересный “Миссия”, это сериал смотрят как раз те, кого интересует проблемы веры или неверия. Тебе, как человеку религиозному, он будет интересен.
-Да, ну, -отвечала она, посмотрев пару минут, -какой-то знакомый замедленный и однообразный темп, как будто все западные сериала снимает один и тот же режиссер недотёпа.
А Алексу сериал нравился. Нравилось неспеша смотреть, как современный Миссия наводит хаос в современном мире, ходит по воде перед Белым Домом, и раздувает бурю для уничтожения ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации).
С другой стороны, создатели сериала специально создавали моменты сомнения, чтобы можно было думать, что этот “Миссия” — проходимец, трюкач или того хуже — ни к ночи будет помянут кто.
Алекс посмотрел несколько серий и вдруг понял, что приход такого Миссии его тоже бы не устроил. Он так и сказал свой жене, когда они уже засыпали: “А знаешь я бы не хотел, чтобы Миссия пришел, и я даже понимаю почему.”
Он сказал ей это специально, потому что знал, что она так не считает. Ему хотелось с ней поспорить, но она уже засыпала, да и ему пора было спать, чтобы не опоздать на работу — где его ждал привычный и уютный мир, если не считать появившегося в нём коронавируса. Который конечно же просто маленькая неприятность, по сравнению с теми опасностями, которыми грозит нам наш ядерный век.
Но спать не хотелось, можно было лежать и думать на тему сериала “Миссия”, эпидемий, китайцев, да и вообще всего того, чем может быть забита голова современного человека.
“А вот действительно, он живет этой жизнью, что-то пытается осознать, или прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, и зачем ему все эти страшные чудеса, исполнения пророчеств, моры, эпидемии, войны и тому подобное? Зачем ему это нужно, если опять возвратиться к теме сериала, чтобы кто-то пришел и силой страшных чудес навязывал ему своё отношение к вере? Ведь все должно быть свободно, человек наделен свободой выбора, и никто не вправе, даже Мессия или коронавирус нарушать эту свободу человека, -думал, засыпая Алексей. -Да, свобода воли, а тут коронавирус, китайцы, много китайцев…”
Алексу даже приснилось, как по комнатам здания, где он работает, ходит какая-то китайская делегация с желтым флажком, и что-то выспрашивает у окружающих людей.
“Очень понятный сон, -подумал он, когда проснулся, — и абсолютно предсказуемый.”
«Но этот сон был давно, а вот сейчас перед ним сидит зараженный китаец, возможно инфицированный смертельным вирусом, и никто, никто кроме него, даже не обращает на него внимание!” -Алекс вернулся в реальность и пристально и зло посмотрел на этого добродушного человека, болтающего по телефону.
“Постойте, да это вроде не китайский язык! — Алекс прислушался. — Да, то ли таджикский, то ли узбекский, то ли еще какой язык, но точно не китайский.”
“Да и черты лица вроде не китайские. -Алекс отхлебнул пиво, присматриваясь к псевдо-китайцу, -его разбирал внутренний смех. -Действительно это был не китаец. У страха глаза велики или, в данном случае, узки.”
Алекс вдруг вспомнил, что читал об одном из нереализованных сценариев Феллини, как в начале фильма в итальянский аэропорт приезжает китаец. Его тогда это поразило:”. Почему не итальянец, которого хорошо мог изобразить, например, Марчелло Мастроянни? Что нам хотел сказать один из величайших режиссеров современности — на своём магическом языке образов? “
Он тогда пытался понять задумку режиссера, но разгадку так и не нашел, а вот сейчас про это вспомнил.
Или всё-таки это был один из неснятых снов Федерико Феллини, к которым режиссер всегда относился серьёзно, даже записывая их в специальную тетрадку? Сон, где Феллини является начальником аэропорта, а тот неизвестный китаец, прилетевший на самолёте, напряженно молчит и пристально вглядывается в душу своим непроницаемым взглядом — отчего Феллини становится не по себе.
Да, это был один из неснятых снов Федерико Феллини. Но разве нам от этого легче?
Алекс допил пиво и вышел на улицу.
