Конкурс «Исповедь» №1. Гермафродит

Кто говорит о самоубийстве? Мне это и в голову не приходило. Жизнь так любопытна. Хотя бы как опыт. Потусторонний. Это, если отбросить реальность. Представить, что здесь — это  нереальность или не совсем реальность, а там — жизнь. Но никто не знает наверняка. Вся загвоздка именно в уверенности. Ее нет, но надежда на другую, всамделишую реальность, настоящее проживание, она намеками и акивоками везде.

Не знаю что я творю, что вытворяю. Это просто жажда. Хочется. Хочу и вытворяю, творю. Без оглядки здесь, там. Иначе клиника и потеря. Всего. И уже без почвы, без сострадания. К себе. Потребность. Люблю жизнь с выкрутасами. Ровно скучно. Скука убивает. По определению. Она скучная. Лучше переперчить, даже пересолить позволительно, но пресное…

Я гермафродит. Без всяких обнажений и недомолвок. Гендерные страсти меня увлекают не больше, чем необходимость поесть или испражниться. Страсти. Они другие. Они травят мозг, когда совсем не готов. Только вошел в полосу равновесия, а тут бац коромыслом или другим антиквариатом по голове, и все. Пошло. Поехало. Озарение.

Озарение прекрасно. Оно выпестовано томительным предвкушением, маетой. Искупает всю ту неопределенность, в которой пришлость побарахтаться, повыживать. Перебороть себя и выстоять в вопросе: «тварь ли я дрожащая…». И вдруг озарение. Тут никто не нужен. Хотя я люблю по настроению либо сладеньких мягоньких блондинок, либо поджарых нервных брюнетов. Но в момент озарения происходит нечто похожее на самоопыление. И паришь.

Что же скрывать, я художник. В высшем смысле. Творец. Кто следит за логикой, тому не понравится. Порядка не будет. Повторяю, я творю, а вы уже ищете смыслы. Мне они не то, что неинтересны, а скорее неподвластны. Потому что. Потому что все мы жаждем удовольствий, каждый в своем. Я творю.

Мое рождение не предвещало ничего хорошего ни моей матери, ни отцу. Они, так получилось, просто были вынуждены остаться вместе и растить. И вырастили. Сокрушались. Но терпели. Свое же. И боролись. Вкладывали по мере сил. Радовались зубам, набираемому весу. Притирались друг к другу ради меня. Удивлялись результатам.

Выросло. Запаниковали. Но обратно уже не засунешь. Нестандарт вырос, художник. И откуда взялось? Это вопрос. Предпосылок никаких. Ни дедушкиных библиотек, ни бабушкиных профессорств. Регулярная хрущевская панелька и котлеты из капусты. Иногда морковные, со сметаной. Или это все из протеста вытворилось? Не знаю.

Первый раз случилось неожиданно. Некрасивая картинка, которую тут же захотелось исправить. Бытовая вполне. Просто хам, просто бил бабу свою. Жестоко бил. Перевернулось все внутри. Несправедливость тут ни при чем. Плевать на эти сантименты. Но эстетическое чувство было попрано.

Целый час терзаний. Ожидания. Тогда ни озарения, ни сомнений в поиске формы. Сплошная импровизация и порыв. Обычный столовый нож оставил дыру на шее и около глаза.

От некрасивого меня корежит. Выворачивает. Даже буквально. А это некрасиво. Терплю и жду вдохновения. После первого случая на амбразуру не бросаюсь. Да и скучно. Куда интереснее провести небольшое расследование, найти корень зла. Ужасного злонамеренного кошмара. Типа бездарного граффити на свежевыкрашенной стене. Безвкусное хуже отвратительного. У безвкусного есть претензия и жадность.

Лучше о любви. Моя первая любовь была прекрасна, как море. Тогда родители обещали летние каниулы на юге, и в этом ожидании мне казалось, что ничего красивее я не увижу. Но к концу года в школе появился новенький. Он растерянно моргал ресницами. Такими длинными и густыми, что они отбрасывали тень на его бледные скулы. Димка таращился на класс. Учительница указала на свободное место рядом со мной. А он только моргал. Ей пришлось чуть подтолкнуть его к парте. Он медленно, словно парашютик одуванчика, приземлился на стул и глянул. В глазах его было море. Синь, как на картинках в учебниках. Но картинки были плоскими. Димкины глаза затопили океанской бездной.

Смотрю на мир и поражаюсь. Смешно. Просто театр. В интересное время живем. Не ценим. Сколько уже всего. Все эти перестойки, новые экономические политики. Меня реально прикалывает. Случился переворот и никто не заметил. Чудны дела твои. В кои-то веки у нас мирный переворот был, подковерный, скорее под-нквэдешный, или как они там, не важно, у них все под чем-то, а теперь мы под чем-то, неисповедимы дела, и впрямь. А за что? Грешим. Исправлю.

До этих мне не добраться. Там охрана, саблезубые. Сами догниют. Вид, надеюсь, никого не вводит в заблуждение? Их вид? Думаю… Несчастные. Как будто в своих фесбэ не изучали историю. Но тут психология. Фараон вечен. Он и гробницу готовит заранее. И все с собой. Верят. Тут вопрос совести бесполезен. У них нет морали. В этом мы схожи. Мораль условна. Но что они делают с эстетикой? Нет в них красоты. В делах их нет.

О некрасивом забудем. Снова о любви. Димка не потянул. Прокололся на мелочи. Бабку свою терпеть не мог. Это бывает. Пакосничал. Тоже бывает. Некрасиво только. Зассал ее любимый цветок. Ерунда. Но оказалось, что ангел только снаружи, а внутри грязнуля. Во всем. От пупка (в ванную со скандалом) до мыслей. А глаза прикрытие. Штора. Морская. Предал меня училке. Слился за оценку по поведению. Мне неуд. Родители в школу. Абзац. Таких друзей вычеркивают сразу.

О красивом. Это не только искусство. Бывает спорным. Красиво — это красиво. От мыслей до деланья. Но главное, красиво жить.
Прослежу за этим. Повторю — главное, красиво. Я люблю закаты над морем, цветущий яблоневый сад и руины. Руины моя страсть. Они скрывают древнюю красоту. О ней можно догадываться. Тайна тоже бывает. Красивой. Злодеев на помойку. Пусть не надеются на акрополь. Сгниют на свалке.

Я художник по призванию. Я за красоту. Трусики лучшей подруги на бра в гостиной были неплохи. Симпатичные. Но почему она бросила меня помирать рядом с унитазом и спала с ней? Мы были семьей. Предпочитали мартини. Предательство. Это хуже некрасиво. Потому что безвозвратно. Не перекрасить и новая аранжировка не поможет. Все пропало. Можно только. Убить. Вот и слово. Убить.

Она сама себя упокоила. На мне греха нет. Но грязненько сделала. Противно и скучно. Драму устроила. Забудьте. Мне трагедии не хватает. Помните? Той. Настоящей, древнегреческой. Вокруг сплошь мелодрама. Скучно.

Началось с темы самоубийства. Интересно почему? Если бы человек был ответственным, сам бы уходил. Когда все портит. Таких пакосников достаточно. Гадят. Точно не украшают жизнь. Дальше вопрос осознания. Не пытаются. Лень. Понять себя большая работа.

Я помогаю. Уйти красиво сложно. Здесь не просто сноровка. Мастерство нужно. Это моя работа. Тут с душой надо. В финале обязательно должна победить красота.

Контингент конечно разный попадается. Бывают с виду сущие ангелочки. Но кто знает наверняка. Люди такие скрытные. Готовлю их в последний путь. Немного румян, пудры, помады. Индивидуальный подход. Здесь необходимо не столько чувство меры и вкуса. Нужна рука творца. Когда кровь остыла. Только настоящий художник может сотворить из неживого красоту. Я точно стилист от бога.