Филькина вселенная

Однажды произошёл достаточно странный и неординарный случай. Родился, а скорее возник, появился, уж затрудняюсь более точно определить данное явление или слово – Филька, назовем его так. Сам он вряд ли смог бы ответить что-либо определенное о своем имени. И в тот самый момент истории из него буквально выросло тело и начало с немыслимой скоростью обрастать материальным миром. Сделалось небо, земля, тьма, вода, свет и так далее. Филька не мог ничего с этим поделать. Всё завелось само по себе без какого-либо плана или изначального понимания. Наросший на него мир беспрерывно вертелся и продолжал увеличиваться и расширяться. Фильке можно было шевелить конечностями и думать, но вот беда, кроме этого больше совсем ничего. И все же, если Филька хотел, то мир проносился от него слева или справа, прислонялся или отскакивал. Хотя и тут не обошлось без трудностей. Его невозможно было от себя никак оттолкнуть и избавиться. Он притягивался и преследовал. К ногам прилипла земля с водой, над головой неизменно висело небо, а ветер носился, где хотел. Сначала этот мир кружил вокруг и скакал с немыслимой скоростью от того, что Филька безуспешно старался его от себя отлепить. И потребовалось некоторое время для наведения порядка. В нашем исчислении, может и пару тысяч лет. Впрочем, тут я не могу сказать точно. В те времена совсем не до этого было – то земля расколется, то потоп, то цунами.

Что было делать? Филька смирился и стал жить, так как есть. Многого он еще не понимал, так как попросту не успевал уследить за событиями, но все равно было интересно, тем более, что, как оказалось, там где находилось небо, чуть повыше наросло что-то еще. И когда по своему любопытству, он заглянул с целью выяснить, что же там такое темнеет, то с удивлением обнаружил черную пречерную бездну космоса. И бездна эта продолжала чернеть куда-то далеко вглубь. Сама она всячески светилась от блестящих звездных точек, которые только еще сильнее подчеркивали ее черноту. Чуть подальше, ему виделось что-то уж совсем черное, а вокруг светилась целая лужа как бы пролитая из сосуда с волшебным звездным напитком. В общем, там было столько всего разного и красивого, что впечатлительный Филька засмотрелся и еще долго пытался различить в космосе все новые интересности. Мимо пролетела комета с хвостом, и вспыхнула новая светящаяся точка где-то далеко-далеко. Отовсюду доносились запахи горящих звезд и если прислушаться, то можно было расслышать музыку. Планеты важно кружились в танце и разбрызгивали вокруг себя фейерверки из метеоритов. Возможно, подумал Филька, там тайны его появления, и всего этого мира.

Все же, спустя какое-то время, он вернулся из этой волшебной черноты обратно, и с удивлением заметил, как мир изменился за время его отсутствия. Появилось множество разной живности, которая повсюду летала, бегала и плавала. Все это происходило шумно и немного назойливо. На какое-то время ему тоже захотелось принять участие в общей беготне и сутолоке, хотя на первый взгляд, все ничем не занимались, а просто росли, ели и множились. Правда, если приглядеться, то становилось понятно, что между всеми происходит достаточно ожесточенная борьба, именно за то, чтобы беспрепятственно расти, есть и как можно удачнее множиться. Филька выбрал наиболее спокойный уголок для посещения. Ему нетерпелось поделиться с обитателями мира своими впечатлениями.

Неподалеку неспешно паслась лань и щипала травку. Ее изящный стан и привлекательная окраска производили впечатление, что это существо вполне благородное, и Филька робко попытался с ней заговорить:

— Здесь вокруг весьма сочные пастбища, как вы считаете?

Она ничего не ответила и развернулась к нему с некоторым самодовольным достоинством, не переставая жевать.

— Вы знаете, — продолжил Филька. – Мне как-то доводилось быть наверху, чуть выше неба. Так вот там…

Лань недовольно фыркнула, решив про себя, что далее ничего кроме болтовни не будет, и в два прыжка переместилась на соседний луг, подальше от навязчивого Фильки.

Тот засмущался, потому что был крайне застенчив, и при любых неловких ситуациях начинал сам конфузиться. А тут был именно такой случай. Ничего не оставалось, как прекратить разговор, ведь всякие возвышенные рассказы только отвлекали обитателей мира от пережевывания пищи, так что он верно решил им лишний раз не мешать. Мир продолжал буйно развивается и произрастать своим чередом, и Фильке приходилось чувствовать себя к этому причастным, хотя и происходили эти события совершенно без его согласия или хотя бы малейшего одобрения. Но как бы предчувствуя возможную ответственность, он заранее пугался и сгорал от стыда перед наросшими на нем всяческими жизнелюбивыми и прожорливыми тварями.

После неудачной попытки побеседовать, ему захотелось спрятаться в воде, где можно было бы побыть наедине с собой, и для этого он погрузился в океан неподалеку. И какого же было его смущение, кода он даже на самом-самом дне встретил какую-то страшненькую каракатицу. Ну и что, спросит читатель? Встретил, вроде, и встретил – что здесь такого? Мало ли можно в жизни повстречать всяких каракатиц? Водоросли хоть и частично скрывали ее, но все равно были видны щупальца в присосках, которые можно было принять за хоботки, а по бокам плавно колыхались фиолетовые отростки. Зрелище не из приятных. Глаза каракатицы печально смотрели на него из-за водорослей, и казалось, что в них светились те самые звездочки из черной бездны.

— Ты не смотри, что я такая некрасивая, — прошептала ему каракатица, когда увидела, что он совсем запонурился. – Мне так даже хорошо. Здесь меня обидеть некому. Со мной, такой головоногой, связываться не хочется даже акуле.

— Почему ты так смотришь? Ты знаешь, кто я? – спросил Филька и немного разволновался, ведь они перешли сразу на «ты», да и сам по себе разговор был весьма необычным. Голос у каракатицы был приятный и немного родной, а вид такой несчастный, что можно было действительно поверить, что ей лучше прятаться в морском иле.

— Знаю. Ты только не бойся. У меня все хорошо, я уже давно привыкла. Хочешь: я не буду на тебя смотреть? – и она уплыла поглубже в темноту. Фильке захотелось поговорить с ней. Он догнал каракатицу, и хоть и смущался про себя, но все же решил окрикнуть:

— Постой! Я, к сожалению, не знаю как твое имя, но ты живешь на самом-самом дне, и говоришь, что тебе здесь хорошо, хотя даже не видела как красиво в других местах. Я расскажу тебе: высоко-высоко, есть звезды. Там бесконечные расстояния и все блестит! Все легче легкого и звучит музыка! Надо только прислушаться. Здесь совсем не то. Нельзя жить в этих ужасных водорослях. Я покажу, и ты поймешь, что в тебе тоже есть частичка тех звезд!

Ну что это за мир такой, где все так странно и невпопад, а иногда и глупо? – огорчался про себя Филька. Он привлек к себе каракатицу, и пустился показывать звезды через стратосферу подальше туда, где даже бактерий нельзя было встретить. Всю дорогу он с воодушевлением от того, что его слушают, рассказывал про свои приключения:

— Ты будешь смеяться: я еще никому этого не говорил, потому что все обычно сбегали. Ну и пусть сбегают. Они бы все равно не поняли. Не то, что ты. Сначала я чуть было сам не убежал от тебя. Ну, ты меня понимаешь – щупальца там и все такое… и вообще… я подумал: ты страшненькая, да…но зачем тебе все время быть на самой большой глубине и ни с кем не общаться? Наверное, одиноко. Я, знаешь ли, тоже не часто разговариваю с кем-то, тем более с каракатицами. Вообще, трудно общаться, когда из тебя постоянно лезет мир, и ничего тут уже нельзя сделать. И самое удивительное, многие считают, что так и должно быть. Мне тут повстречалась одна лань…ну да ладно, сейчас не об этом… Мне неизвестно, почему так странно все задумано, но зато мы могли бы вместе посмотреть на звезды. Это очень красиво и интереснее, чем гоняться за едой. И ты знаешь – мне кажется, что там в той темноте, за самими звездами, целая бесконечность.

Каракатица не отвечала. И когда они достигли тех мест, где начинают летать метеориты, то он увидел, что она превратилась в бесформенный комочек, а черные печальные глаза, которые он так успел полюбить, стали мутными серыми пятнышками. Филька пытался до нее докричаться, и даже тряс по всякому, но безуспешно. И тогда он долетел с ней до ближайшей планеты, и долго, по нашим меркам может и пару тысяч лет, держал ее на руках, пока она не превратилась из бесформенного комочка сначала в окаменелость, а потом и вовсе рассыпалась. Филька знал, что больше не встретит ее, и не увидит тех печальных глаз, даже если перевернет вверх дном весь свой мир. Он полетел дальше к звездам, чтобы долететь до самого края, и больше уже не возвращался, потому что его вселенная все время росла и росла, становилась больше и больше, и не было ей конца.