— Как в наше время можно жить без билета в кармане?
— Слушай, когда ещё будет тот Октоберфест?
— Ну правильно не скоро, поэтому и надо билеты покупать сейчас, потом они будут на много дороже. Давай ещё закажем по пиву, позвоним девчонкам и заброним четыре билета в Мюнхен.
— Ох, не знаю. Давай начнем с пива. Официант, можно нам пиво повторить?
Пятничным вечером бар «Брюгге» был забит офисными клерками из ближайших бизнес-центров. Они сидели на высоких стульях за деревянными столами в виде бочек. Выветрить одежду от табака после посиделок в Брюгге уже было невозможно. Дым сигарет, пары пива, запах масляного фритюра для луковых колец и сырных шариков прочно проникал в ткань рубашек Армани и свитеров Поло. Витя и Никита выпили по паре кружок пива и уже начинали чувствовать, как долгожданный вечер пятницы проникает в их мышцы, делая их мягкими.
— Ты какое будешь? Опять Лондон Прайд?
— Да.
— Нам один Лондон Прайд и один Францисканер.
— Ну вот, ты любишь свой Францисканер? А представь, какой он будет в Мюнхене, — продолжал свою линию Никита.
— А что? Девчонок будем брать с собой?
— Так бы сразу, старик, а то «я не знаю».
— Давай махнем с девчонками. Во-первых, с ними весело, а во-вторых, ведь весь мозг съедят, если мы уедем без них.
— Хорошо, — ответил уже совсем капитулировавший Витя.
Официант принес два бокала – взяв их в руки, ребята ощутили приятный холодок. Третье пиво уже пили с расстановкой, ощущая вкус каждого глотка. Никита стал тыкать в телефон и комментировать.
— Так, прямой, от двадцати штук с носа, представь, это уже сейчас. Эм, конечно, без багажа – получаем восемнадцать. Нет, это дорого, нам с Иркой выйдет под сорок штук. Смотрим ночные и с пересадкой. Во, это мне уже нравится: Эир Балтик через Ригу восемь штук с носа. Ну что бронирую? Ты мне сможешь на карту деньги кинуть?
— Надо бы с девчонками согласовать? Вдруг они не могут? – замялся Витя.
— Это ещё через четыре месяца – смогут конечно. И вообще, можем сделать им подарок, сюрприз.
— Ну не знаю.
— Чего не знаю? Как работается легче, когда видишь свет впереди тоннеля и понимаешь, что у тебя в кармане билет на свободу.
— Ладно, была не была – сейчас переведу тебе деньги.
— И скинь фото ваших паспортов с Ленкой. Сейчас при бронировании, я думаю, понадобиться вводить.
Через несколько минут дело было сделано. Довольный Никита поднял бокал: «За Октоберфест! Давно хотел побывать в Мюнхене!». Они чокнулись.
Шесть утра в Мюнхене было хмурым. Ребята с помятыми лицами шли по почти пустому аэропорту.
— Я хочу выпить кофе, — протянула Ира.
— Я тоже, — подхватила Лена.
— Да без проблем, девчонки! Спокойно пьем кофе: у нас заселение в два, торопиться некуда, — голос Никиты был бодрее других.
Они плюхнулись на диваны в первой попавшейся кафешки. Сидели и пили молча: ночной перелет давал о себе знать. Кофе казался необычно ароматным и вкусным, какого никогда не встречали в Москве.
— Давайте попробуем поехать в гостиницу, вдруг наш номер будет свободным? – предложила Лена.
— Согласен, — поддержал Виктор.
По указателям аэропорта они вышли к автобусной остановки. Вскорости подошёл большой автобус, в котором они ехали почти одни.
— Нам надо выйти в центре и пересесть на М7, — сказала Лена, не отрываясь от экрана телефона.
Уже через час они были в гостинице. По виду это место напоминало студенческое общежитие: какое-то неказистое здание, а внутри из ресепшена был виден длинный коридор с разноцветными дверями.
Лена объяснилась с парнем на ресепшене на ломанном английском, и на удивление всей компании он выдал им ключ от номера.
— Ну что? Всем спать! — скомандовал Никита. — Разбужу всех в четыре и в пять выдвигаемся.
Лена и Витя сдвинули две кровати, и сняв только куртки, улеглись в одежде. Ира сняла джинсы и кофту и, забравшись под одеяло, нацепила маску на глаза.
Никита ворочался в своей кровати, слушая тихий сап Лены и храп Никиты. Потом не выдержал, встал, оделся и вышел на ресепшн. На часах было одиннадцать часов. «Пойду я пройдусь, а через пару часов вернусь и разбужу этих сурков».
Никита шёл сначала по широкой дороге, которая вела в сторону центра, а потом улицы стали более узкими и похожими больше на средневековые, чем на современные. Стали появляться дома с черепичными крышами, а вдали показалась башня с площади Маринплац, которую Никита уже видел сегодня издалека, когда они добирались в отель. Самый высокий шпиль величественно протыкал голубое небо. Выйдя на площадь, Никита услышал гул туристов, которые о чем-то говорили на всех языках мира и непрерывно фотографировали всё вокруг, включая себя на фоне знаменитой Ратуши. Руки Никиты сами собой полезли за телефоном: он сделал пару снимков, а затем открыл Гугл. Пробежав наискосок первую попавшуюся статью о Мюнхене, он споткнулся на фразе «красивый вид на площадь Мариенплац открывается с колокольни церкви Святого Петра». Никита огляделся. Интуитивно он повернул направо и, пройдя немного по площади, увидел искомую церковь.
Заплатив за вход, он стал подниматься по широким каменным лестницам. Первые, примерно сорок, оказались незамеченными Никитой, потом идти стало чуть тяжелее, но он ещё обгонял пожилых европейцев. Чем выше он поднимался, тем уже становилась лестница. В голову полезли мысли. «Пожалуй, и в жизни так: сначала все дороги открыты, а потом горизонт перед тобой будто сужается. Вот, что я сижу в этой нефтяной компании уже семь лет. Ну стал я начальником отдела. А что дальше? Только и думаю, как бы настала пятница, чтобы с Витей завалиться в бар».
Ногам и голове одновременно стало тяжело, и Никита остановился. Впереди, чуть выше, была небольшая лавочка, на которой сидел старичок и смотрел куда-то вдаль, хотя никакой дали внутри башни быть не могло, и его взгляд должен был упираться в стену. Никита тяжело дышал, в голове уже было пусто. Он заметил, что его обходила женщина лет пятидесяти в красной куртке, которую он обогнал где-то в начале пути. И вот она, идущая медленно, но размеренно, теперь поравнялась с ним и уходила дальше, выше, а у него ещё не было достаточно сил, чтобы двинуться дальше. «Присесть что ли передохнуть. Э нет, в движении жизнь, а то потом ещё сложнее идти будет, вон старик уже сидит и не двигается никуда».
— Аre you ok? (У вас всё хорошо?)- спросила Никита старика
— Всё хорошо, спасибо — на чистом русском ответил тот
— А вы из России?
— Да, но я уже много лет живу в Германии. Уехал, убежал, когда все стали уезжать. Но от себя-то не убежишь, — к неожиданности Никиты старик вдруг разоткровенничался, — вот вы видите, как люди поднимаются по этим лестницам? Кто-то быстро, спортсмены или лихая молодёжь, а кто-то с остановками, а есть и те, что идут с палочкой и преодолевая боль в коленях… А придут? А придут все к одной точке, к одному завершению. Понимаете?
— Да, как ни странно, но мне этот подъем тоже напомнил, жизненный путь.
— Ага, мы русские склонны пофилософствовать.
— Есть немного. Ну я пойду. Рад был поговорить, — и Никита протянул руку новому знакомому.
— Удачи вам, молодой человек, — пожимая руку ответил старик.
Никита стал подниматься не спеша, размышляя над словами старика. «А он забавный. Ну какой же я молодой человек? Уже сорок. Уже ночной перелёт с пересадкой — это подвиг. Да, жизнь проходит. А что я сделал? Как там говорят: «дом построил? Сына вырастил? Дерево посадил?» Из всего только-то и имею, что двушку в ипотеку. Всё пора. Прилетаем в Москву, женюсь на Ирке и вперёд. Надо начинать как-то по-другому жить». В глаза ударил свет и Никита зажмурился. Он схватился рукой за перила и последние несколько совсем узких ступенек, преодолел с их помощью. Смотровая площадка была вокруг стен колокольни. Он подошёл к месту, где никого не было, и застыл. Перед ним было голубое небо и вид на город черепичных крыш, которые красными квадратами и треугольниками ярко замелькали перед глазами. Ветер бил в лицо, но давал ощущение свободы и простора. Никита долго любовался на городской лабиринт, по которому маленькими точками перемещались люди. Зазвонил телефон.
— Никита, ты где?
— Ирка, я на смотровой площадке, здесь такая красота, но я уже бегу к тебе, через двадцать минут буду.
Никита ещё раз огляделся и почти бегом двинулся к лестнице вниз. Перед ним никого не было и он быстро стал спускаться, теребя в руках телефон. В следующий миг телефон выскользнул из рук, а Никита наклонился вперёд, чтобы его поймать. От резкого движения голова закружилась, Никита споткнувшись пролетел кубарем несколько ступенек вниз. Он лежал и не шевелился: перед глазами был туман, он слышал чей-то крик и знакомый звук телефона.
