«… Вчера ночью я посмотрел в свой новый мощный телескоп и увидел в него неизвестное мне ранее космическое тело.
Это была эллиптическая галактика, сверкающая так же привлекательно, как ожерелье на груди вечерней дамы.
Я раскрыл галактический каталог и нашел весьма скудное описание этого космического объекта.
Галактика называлась «Лето».
Пыл исследователя захватил меня, как донской казак хватает своего сивого рысака за узду.
Усевшись поудобнее возле телескопа, я стал наблюдать за одутловато вытянутым диском, который проносился во вселенском мраке, судя по описанию каталога, с одной четвертой скорости света.
Галактика была глубокая, заковыристая, ноздревато-пористая, мягко-дымчатая, со множеством направлений, нор, ходов, рукавов, туннелей, изгибов и с едва возможными намеками на то, что мельчайшие поры могут расплозтись в широко ниспадающие занавеси закулисья.
Присмотревшись, я заметил, как в одно из ее пещеристых ответвлений нырнул вагон метрополитена и выскочил уже на другой стороне галактики.
Наведя резкость, я стал наблюдать, как на дальней стороне сбитого, густого молочного бока галактического шельфа шел теплый дождь, ослепляя перламутровыми и сиреневыми гранями его неисчислимых капель беззаботно зазевавшихся студентов-прогульщиков; а на другом, более темном и шершавом краю, погрузившись во мхи и зелень воспоминаний, лежали пьяные крымские горы и курили утренний туман.
По берегам бесконечности, прилегающим к пустому космическому пространству и сухо пылившим «угольным мешком»*, сидели редкие рыбаки, закидывая свои удила и снасти в безответно-бездонные космические обрывы. Их движения были одиноки и планомерны, как беззвучные сигнальные жесты, которыми перекликиваются в пустосте трансгалактические матросы.
Безумная топология галактики повторяла движение мириад лент Мёбиуса, в которых кверх тормашки соседствовали с тормашками; из выдававшегося, как древесная почка, южного флюса галактики струился водопад материи, лениво выпиваемый в виде застывшей аккреции** «черной дырой», беззастениво тратившей космический материал.
Я удобно улегся, подложил под правое ухо закрученную, как водоворот, раковину с морским июльским прибоем, а левым глазом, временами прищуриваясь, посматривал в окуляр, штормящий, как зрачок дремоты.
… Хорошо долгое бесконечное июльское лето!» — записал в своем дневнике Джордано Бруно.
————————————————————————————
* угольный мешок — тёмная туманность в созвездии Южного Креста.
** аккреция — процесс падения вещества на космическое тело из окружающего пространства.
Галактика Лето
Хочется, все-таки, первым делом, пройтись по стилистике. «Пыл исследователя захватил меня, как донской казак хватает своего сивого рысака за узду». Меня смутило слово «Захватить». Специально полезла в словарь Ожегова. Вот, что там написано: «Радость охватила душу», но «Работа захватила его целиком». Мне кажется, стилистически правильным в данном предложении было бы слово «охватить». И опять, в тексте сказано «Захватить», а потом идет сравнение «как донской казак хватает своего сивого рысака» — прислушайтесь — Вы описываете идею неточными картинками. Допустим, пыл захватил человека, то есть «пыл» Вы сравниваете с донским казаком, который хватает своего сивого рысака, то есть героя, за узду. А с другой стороны, донской казак — это сам герой, который собирается теперь с пылом исследовать новую для себя галактику. Поэтому предложение мне показалось путаным.
Вы используете много причастий, «Присмотревшись», «погрузившись», «зазевавшихся», «пылавшим», «выдававшегося», «застывшей», «тратившей» Употребление в большим количестве подобных причастий утяжеляет текст.
Анна, спасибо за комментарии!
Согласен, что предложение неудачное и «вшей» много)
Я все-таки, скорее имел в виду, что «донской казак» — это не герой, а его «исследовательский пыл»).
Но если Вам показалось это неочевидным, значит, действительно, неудачно выбран образ и само сравнение тоже неудачное.
Еще раз перечитала текст. И мне почему-то хочется все-таки этот текст отредактировать стилистически, прежде чем говорить о смысле, об идее.
В последнем предложении «июльское лето?» Неужели сейчас так говорят? Я понимаю, что есть такая песня. Июльское утро — я еще понимаю. Но июльское лето? Само понятие «лето» уже включает в себя три месяца. Значит, у Вас получается, что все лето стояло, как июль. Но июль, бывает разный. Холодный, теплый, дождливый, солнечный. Как мы можем догадаться, какой у Вас в тексте июль?
Следующее предложение, которое смутило: «Я удобно улегся, подложил под правое ухо закрученную, как водоворот, раковину с морским июльским прибоем, а левым глазом, временами прищуриваясь, посматривал в окуляр, штормящий, как зрачок дремоты». Начинается с достаточно хорошей картинки, и про раковину мне тоже понравилось. Но последние три слова я совершенно не понимаю. Как это «просматривал в окуляр, штормящий, как зрачок дремоты». Судя по тому, как Вы расставили запятые, окуляр у Вас получается штормящий. Более того не просто штормящий, а штормящий, как зрачок дремоты. Ну, совершенно ничего не понятно. Что это такое «зрачок дремоты»? Потом слово «штормящий», я так поняла, от слова «шторм»? Честно залезла в словари. По-моему, так вообще не говорят.
C этим донским казаком ещё несколько проблем. Ведь такое сравнение должно давать образ. А здесь вы сравниваете несравнимые вещи. Если мы в деталях представим, как казак хватает коня за узду, то мы ни на грамм не приблизимся к тому, не представим себе, как героя захватил пыл исследования. То есть с помощью физического действия автор пытается прояснить психологическое состояние. И только на основании того, что здесь как бы игра слов, что одним словом показываются… пардон, даже не показывается, а сообщается о совершенно разных вещах.
Вторая проблема — от того, что этот казак донской, а конь свой и сивый, не получится другая картинка этого хватания в нашем представлении. Я ещё допускаю, что имело бы смысл, если бы это был известный всем Донской казак с известным абсолютно всем читателям своим Сивым рысаком.
И, потом, слова «ноздревато-пористая, мягко-дымчатая» не рекомендуется употреблять в снавнениях — они тоже не очень помогают дать картинку. По крайней мере, такое представление напрягает.
Пардон — в сравнениях.
to Konstant: постараюсь развеять Ваши сомнения и разрешить проблемы с донским казаком и доказать, что образ возник не случайно.
Вся миниатюра задумывалась как система парадоксальных, сюрреалистических образов. Мне хотелось создать плотный, компактный оксюморон. Своего рода атом, в котором плотно утрамбованы отрицательные и положительные силы, которые разрывают атом, но между тем он все равно существует.
Внутри каждого образа мне хотелось соединить парадоксальным образом несочетаемые и случайные, казалось бы, вещи. Когда вы смотрите в бинокль, вы выхватываете определенную картинку, меняете направление — меняется картинка. Чем резче вы дернете в сторону, тем более вероятно, что следующая картинка будет показывать совершенно другую ситуацию.
Взгляд лирического героя как бы скачет по сторонам, и от этой резкой смены картинки его мышление и настроение тоже быстро меняется и содержит элемент случайности.
Когда вы чувствуете сильное влечение, интерес, то оно вас захватывает так крепко и непосредственно, на уровне ощущений, а не мыслей, что вы становитесь инструментом чувства, оно руководит вами. Используя образ казака, да еще и донского, я хотел создать атмосферу такой же парадоксальности и быстрой смены настроения и направления движения сюжета. Когда казак резко, нахраписто, грубо, с силой хватает своего рысака за узду, то конь всецело ему подчиняется, как настроение лирического героя — своему сильному интересу. Герой становится инструментом своего своего интереса исследовать новое явление, он полностью им поглощен, он даже становится как бы жертвой своего хищного, интеллектуального желания, которое берет его в оборот.
Возможно, мне следовало бы использовать, скорее, описательный оборот, чем этот свернутый образ, что-то вроде:
интерес к новой галактике так сильно меня захватил, взял в оборот, резко, внезапно, как лихой наездник, не желающий сбавлять темп своего бега, запрыгивает на своего скакуна, и силой заставляет его скакать быстрее и быстрее, даже если конь сначала сопротивляется и не понимает, с чего это он вдруг должен так резко переходить в галоп, если только что мирно щипал травку.
Очень жаль, что мне не удалось передать эту мысль в образе.
Честно говоря, немного странно и смешно слышать, что прилагательные «ноздревато-пористая» и «мягко-дымчатая» кем-то не рекомендуются. По-моему, они не отягощают, а, наоборот, упрощают процесс передачи слов в картинку, т.к. совершенно конкретны и, соответственно, не требуют даже мыслительных усилий для визуализации. Если вы имеете в виду их фонетическую тяжеловесность, то я тоже с вами не согласен: прилагательное «ноздревато-пористая» создает с помощью сочетаний «здрв», «рист» как раз образ чего-то грубоватого, как каменная губка, пемза; а «мягко-дымчатая», наоборот, дает образ чего расплывчатого, струящегося, как шелк, и фонетика здесь тоже способствует этому: глухие согласные смягчают, дают шуршание: гк, мч. Жаль, что вы этого не почувствовали.
to Анна Ванян:
«июльское лето» — здесь я имел в виду тот момент лета, который представлен в июле. Т.е. это моментальный срез лета, застывшая картинка. Когда вас охватывает радость и состояние гармонии, вам кажется, что все в вашей жизни вдруг стало гармонично, прекрасно, прошлое и будущее осознаются в таких же светлых тонах. Время как будто перестает идти, а становится единым монолитом, в котором все гармонично. Так вот это выражение должно отразить чувства гармонии и счастья героя, которое его охватило. Как будто вся его жизнь — это цельный, единый монументальный брус «июльского лета». Не было зимы, осени — есть только одно огромное, монументальное, онтологическое состояние блаженного «июльского лета». Конечно, не стоит воспринимать это сочетание непосредственно, т.к. это художественная зарисовка, и в ней допустимы такие «художественные отклонения» и игровые моменты. Рассматривайте этот образ сквозь призму сюрреалистической игры.
Штормящий — тот, который штормит. Здесь тоже элемент литературной игры. Почему нельзя образовать причастие, которое заставит ваше языковое восприятие остановиться и начать фантазировать и играть.
По поводу образа «просматривал в окуляр, штормящий, как зрачок дремоты».
Вы, наверно, когда-нибудь смотрели в бинокль. Так вот, если его окуляр не подносить вплотную к глазу, то будет видно не все изображение, а как будто небольшой кружок — это похоже на зрачок. А если вас еще обуревает дремота, как лирического героя, то этот зрачок будет постоянно скакать перед вами, т.к. вы не сможете его держать ровно, и возникнет ощущение, что этот кружок дергается, как будто под действием шторма, изображение нельзя поймать, оно постоянно движется.
В конце концов, не относитесь к тексту, как научному описанию. Это сюрреалистическая художественная миниатюра с игрой образов, с упором на гротеск.
Ксавье, на самом деле я сказала то, что увидела. То, что резануло слух. Я имела на это право. Право говорить то, что я думаю.Так как если мне не нравится какая-то фраза, мне просто хочется об этом сказать. Ваше право принять это или нет. Текст-то Ваш. Я не собираюсь Вас в чем-то переубеждать. Или спорить с Вами. Так как мои мозги устают. Просто потому что в этом мире слишком много проблем приходится решать. )