Екатерина Блынская. Подборка 22 марта 2016 год

1
Подкрасила метель
дороги пылью белой.
Одиннадцать недель
зима в окно гудела.
Кивали дерева,
камлая монотонно
и мёрзлая трава
опутала газоны.
Метельный хоровод
закруживал щекотно
и каждый пешеход
казался в нём бесплотным.
Марали зольный снег
пастельные ангобы
и воробьиный смех
расплющивал сугробы.
Шутил февраль-стратег…
Пока мы сквозь глядели,
сошёл последний снег
двенадцатой недели.
2
Особенно весной, когда парит
от медленной реки коричневатой,
луна мерцает, как ахиллов щит
в раздёрганных волокнах стекловаты,
и будь ты трижды молод и румян
докатишься когда-нибудь до сдвига.
Да пусть там крематории дымят
в густое,непромытое индиго.
Цепляешься за воздух, как репей
и говоришь, что нет, уже не больно.
Ты недовоплотился, не успел
и в переход бросаешься как в штольню.
И, будто бы с весной накоротке
шепнёт прохожий в полуобороте,
что Дантов ад, горча на языке,
сведёт тебя в мытарства подворотен.

3

Усталый лес листвою поредел.
Лежат меж сосен снеговые комы.
Ведь у природы снова передел
Такой привычный и такой знакомый!
Поднимешь взгляд и снова отведёшь:
Вот наст, хранящий след тетеревиный.
Вот небеса, залепленные сплошь
Густой и волокнистой белой глиной.
Вот в нашем человеческом бреду,
Столь грубом, рукотворном и ничтожном,
Живёт зима: вся в филигранном льду,
Гудит, звенит на языке всебожьем.
И ожидая заново вестей
(Давно известных всем, на самом деле)
Придут другие любоваться тем,
Чем мы налюбоваться не успели …

4

Младенца,что спит в колыбели
качаешь ты нощно и денно.
На слоге античной мелики
напой ему колыбельную.
Не слушается?Готовь его
искриться янтарным светом.
Вдохни ему ямбы в лёгкие.
Расти из него Поэта.
Он спросит потом :за что это?
Судьба ль решена заране…
Он,может,будет непонятым,
но конченым он не станет.
Поймёшь ли…даров чудеснее
придумать никак неможно!
Давай же ему Поэзию,
как первый прикорм из ложки.
Колдуй над ним песнопением,
свяжи его мысль и память.
Он лучше умрёт в забвении,
но сволочью жить не станет.
Итак,помогай хоть мысленно.
Он жалкой толпой непризнан,
но к лику святых причислена
ты будешь ещё при жизни.
Не надо кнута и пряника.
Ни лепета,ни завета.
Расти из него избранника.
Расти из него Поэта.

5

Никто,никто меня не поднял.
А наклониться? Не из тех…
Как рублик из ладошки потной
я выскользнула в талый снег.
Серпокрылатым серафимом
Вися на худеньких руках,
Светило солнце,обессилев.
Не в силах растопить снега.
Тот плакал над своим рублишкой…
Не знал,как мамке рассказать.
А снег лежал прибит,как крышка
в серебрину меня врезал.
Стал ноздреват и безобразен,
но в охранении его
лежала я в нестыдной грязи
до таяния самого.
Оттаяв,после,так уж вышло,
сточила полнолунье скул…
И вот…пришёл другой мальчишка.
Нашёл меня.И зашвырнул.

6
Слышу иногда незнакомый шёпот:
Закликанья мартовского привет,
Что дубовые листья- младенцев стопы
совершенно прозрачные на просвет.
Он,в краях,где люди тупы и снулы,
сосланный,незряче глядел в туман
и мечтал о стенах родной инсулы,
венузийским светочем осиян.
Город,где оливы бесстыдно томны,
роговую сбрасывают кору,
он оставил, чтобы уехать в Томы
и деревенеть на чужом ветру.
Слышит он,валы загудели сонно
разбивая морды о край земли:
«Чтоб тебе отправиться к лестригонам,
чтоб тебя на Марсовом не сожгли!»
Водоросли гнилы, зловонна тина
и понтийский ветер знобит зело…
Да скворцы блестящего Палатина
в чаек обратились ему назло.
В говоре волны не словить катарсис.
Он готов в безвременье пропадать,
лишь бы только мрамор на храме Марса
помнить,как последнюю благодать.

7

Внезапный дар небес- последний снег
На выхолощенный асфальт ложится.
Хребты ветвей дубовых,плащаницы
крыш жестяных и сосен мокрый мех
укрыл.Метель весну перемогла.
Пушки,летя,рассеивались густо
и город стал беспамятен,как пустынь
откуда увезли колокола.
С блистающих осыпавшись вершин
на прах и пепел ложного величья
апрельский снег сошёл и обезличил
всемирье впадин,трещинок,морщин.
Явясь несрочно нас отвлёк от дел…
Хотел,чтоб каждый,кто рождён под солнцем,
за время то,что он с весною бьётся,
в душе своей подснежник разглядел.