Подборка Анны Радаевой для обсуждения 15ого декабря

Без дат, без имени

1.
Чужие приметы
Вдруг стали ответом
На общие мысли.
И холодно летом,
За час до рассвета,
В тринадцатых числах.
Сбиваюсь со счета,
Ловлю паутину
Больными руками.
Рисую картину.
Но только для тех,
Кто не с нами.
2.
Если ты видишь свет,
Значит, всё было не зря.
Не зря ты ищешь ответ,
И пусть начинать с нуля.
Осень дарит не зло –
Боль порождаешь ты сам.
Крепким двойным узлом
Горечь легла на уста.
Растоптаны розы в метро –
На сером алая кровь.
Из птицы крыла пером
Возвращаешь родное вновь.
Город с пустотами улиц,
Сердце щемит от знакомой ноты.
Мы не в том месте проснулись:
Не знала где мы и кто ты.
Боль красного цвета.
Мы облачаемся в черный.
На небе моя комета
Звезды дробила в зёрна.
И мы ходим по кругу,
Возвращаясь к начальной точке.
Холод дарим друг другу
В каждой последней строчке.

3.
Разлилось по воздуху волнами
Тепло, которое я обещала.
К грязным стеклам всех окон
Разошлось прямыми лучами.
Я хватаю себя за горло,
Чтоб не выпустить синюю птицу.
На плечо падает локон
Цвета зимней столицы.
Шагами меряю время,
Оно впивается в руку.
Страхом ломаю стены,
Дом превращая в разруху.
Птица кричит истошно,
Из гортани рвется наружу,
Боль кажется ложной –
Она сослужила службу.
Время идет по рельсам,
Электрички проносятся мимо.
Зима отвечает честно
На все пустые обиды.
И слово по имени Слово
Орет на прохожих матом
И по проспекту пустому
Считает смерть циферблатом.
4.
Крысы бегут из города
По крышам построенных в детстве рыцарских замков.
Сносят их норы, их логова,
Безжалостно разбирают по камешку.
Крысы уходят из города.
Бегут сломя голову, бегут к чертовой матери.
Хвостами по стеклам щелкают, таскают монеты с паперти.
Жизнь утекает в пустую замочную скважину.
Тихо дыхание спящих уносят они на лапах.
Так осторожно, в спешке, но слаженно
Крысы уносят из всех домов их привычный запах.
И пустота без шорохов и без жалости
Опускает тяжелый груз на людей с потолка.
Он ломает все лестницы глупой шалостью
Вот человек. И вот его сломанная рука.
Нет больше голоса, крика и стонов,
Есть только липкая вязкая боль.
Крысы бегут. Срочно бегут из города.
Сытый пушистый кот залезает на антрисоль.

5.

Я не вижу лиц, птиц. Сон.
Я — не клон, и ты — не он.
Ты найдешь мой дом, кром
Среди похожих, различных на тон. Заслон
На дверь. А ты только мне — верь.
Хмель в моей голове — карусель —
Картель из предпринимателей по части
Душ, туш, земель.
А на улице снова февраль. Вдаль.
И немым осколком хрусталь
Снега. Нега далекого брега
С разбега. Мы налетались всласть.
Страсть. Свет, чтобы потом — упасть.
Украсть чудо далёкого Бога
Строго. Нужна подмога,
Чтобы не расплести, расплескать,
Растоптать. Разузнать,
Нет ли на полпути знака,
Чтобы уйти, пройти, пропасть.
Если у зверя — пасть, и оттого напасть?
Если у человека — бог, но нет человека у бога,
Значит кому-то плохо.
Значит кому-то плаха.
И медленно черепаха пересекает грань.
Гортань, из которой крик. Миг —
И уже старик
Свой покрывает лик.
Ты в свой запиши дневник,
Что видела птиц, спицы голых ключиц,
Взгляд из-под ресниц красивых девиц.
И нет никаких границ.
Нет улиц или больниц под тенью твоих страниц,
А есть только сон. Клон.
Еще напиши, что я,
С большим сожаленьем —
Не он.

6.
Отзвучала песня моя
По наковальне тяжелым молотом.
Я отрекаюсь от дома любя,
Согреваюсь промозглым холодом.

Умирающей певчей птицей
Взлететь бы мне в белом кружеве
И парить бы над снежной столицей,
И разбиться бы в мире воюющем.

Здесь все ново. И у каждой собаки новая кличка.
Больше старых созвездий нет — они утонули в пыли.
Этот мир, как наша дотла сгоревшая спичка,
Как столетье назад затонувшие здесь корабли.

Этот мир — как моя убитая Хиросима
И как твой вечно любящий Нагасаки.
И если можно сказать красиво:
У меня к родному дому ядерные атаки.

И у меня к дому промокшие ноги,
Теплый чай и забитые чемоданы.
У меня к нашей улице все ударные слоги
И у старого моря берег песчаный.

И может здесь только пепел остался,
Может нельзя тащить вагон старых мыслей,
Но это мой дом. И он до сих пор не сдался.
Он просто не верит в магию лет и чисел.
7.
Чиркаешь спичкой по коробу,
Где-то умрет твоя верная.
Спичка ломается. Мокрая.
Ты облачаешься в серое.
Страшно от дрожи в голени,
Ссадины красным проявлены.
Выдать не сможешь голосом
То, что телом представлено.
И на другом конце города
В улицах с черными кошками
Ищешь ты крысу. И проводом
Запястье твое проложено.
Страх пронзает сознание,
Мне обещали исповедь.
Чужими тайными знаками
Строили дети изгородь.
Тумана сетка над городом,
Смех заглушают выстрелом.
Самым последним доводом
Навсегда останется истина.