На конкурс «Аномальная любовь»_рассказ №3_»Пустые разговоры»

«За пыльным стеклом шевелились свежие листья каштанов. От проходной двигался к остановке нестройный поток работяг – их смена кончалась в четыре-пятнадцать» Контркультура » Козлов Владимир Владимирович » Плацкарт

Храм
— О, Пашка! – два года тебя не видал – ну, думаю, закопался в компьютер – В Храм непринужденно вошел мой бывший приятель
— У меня две – три работы.
— И все в нете – то ли с издёвкой, то ли с насмешкой заулыбался вошедший.
Храм был полон – на службу с пятью архиереями привычно собралось полгорода.
— Я не намерен обсуждать с тобою свою личную жизнь – огрызнулся и принялся проталкиваться к амвону.
«Да кто ты вообще такой?» — стучало внутри – «Ну издал пару стихотворных подборок в литературных сборниках, наколашматил однодневок в местном брехунке – и это всё, на что ты способен?!! И это есть то к чему ты стремился, поступая в свой литинститут? Что ты лезешь-то, человек с семью пятницами на неделе? Вот ходит по городу, сопли жуёт, что, мол, я написал пять лет назад эссе о рэперах – и это никому не понравилось, что меня в редакции неадекватным считают! Но не ты ли, чудак, бучу-то поднял в редакции едва не от моего имени, а на следующий день о том привычно забыл?..»
Это невероятно, но именно творческие, интеллектуально развитые люди стали раздражать. То в облаках своих, то вечно ничего не помнят, то вот семь пятниц на неделе…
Возможно, сказалось виртуальное беспонтовое общение с Бежецким, чьи письма по-прежнему приходили, но жалость, к которому куда-то испарилась…
Теперь уже сложно вспомнить, что чему предшествовало: история с Бежецким заварушке с рэперами или наоборот. Пожалуй, что началось всё с института, во всяком случае, поступал в институт, потом его переименовали в университет, а потом вообще в академию. До него была очередная попытка поступления на филфак в педе, причём в соседней области. К экзаменам в пед серьёзно готовился, а потому, зайдя в представительство разрекламированного столичного ВУЗа в своём городе, без труда сдал все тесты. Конечно, как только пойму со временем, интересовала тут не моя грамотность, а платёжеспособность. Но капкан образования захлопнулся, и поскольку на этот год был недобор, меня вызвали на следующий и опять поинтересовались платёжеспособностью. Сказать откровенно, я вообще не понимал, как я буду оплачивать и на что, но настолько вот опостылела мне моя тогдашняя работа, что хотелось приобрести новую профессию, а с ней иные возможности. Сдач сессий в моём ВУЗе предусмотрено не было. Посещали мы каждую субботу, нам читали какие-то лекции. А потом был психологический тренинг, на который мне вообще лучше было бы не появляться именно в то время. Причём проводился он каждый вечер после работы. К тому времени я потерял свою мало оплачиваемую, но стабильную работу, получил ограничения на занятия физическим трудом, а другой в моём городе просто и не находилось. А потом меня пожалели в местной Церкви, трудоустроив сначала бесплатно, а потом на тысячу рублей в месяц. Смысла продолжать образования уже не было, и я подумывал взять академический отпуск. Бросать было жалко. Но директор ВУЗа позволила мне вносить оплату частями, подивившись, что я тут вообще могу учиться при таких скудных возможностях. А потом кто-то зачем-то стал шерстить и проводить проверки подобных представительств, после чего стало только хуже: фактически всё образование стало сводиться к тому, что приходили в свободное время и списывали на глазах преподавателя. Находились студенты, что даже учебники получали во время сдачи сессии. Исчезла куда-то первичная атмосфера. А в большинстве-то случаев, как оказывалось, люди приходили не просто за корочкой, а за знаниями, возможностью изменить хоть что-то в жизни… Для обучения требовалась компьютерная грамотность, которой у меня не было. Вот тогда-то я и стал посещать всякие компьютерные клубы, где узнал о существовании такого явления как интернет. Конечно, пользуясь случаем, стал выяснять, как сложились судьбы старых знакомых по перу. У некоторых, как оказалось, всё достаточно удачно и шоколадно. Узнал о существовании литературных сайтов и форумов. Замутил свой первый сайт, который ужасно выглядел, но казался мне самим совершенством. Вот тогда-то на одном из подобных форумов я повстречал Бежецкого. Изначально он казался мне достаточно адекватным человеком, только вот, как и многие творческие личности глубоко несчастным и непонятым. Он не видел возможности реализации собственных талантов, очень переживал собственное непризнание. И в порыве отчаянья он пришёл в интернет и выложил пять треков своих песен. Песенки, конечно, надо признать слабые, по звучанию и посылу отдалённо напоминающие творчество Асмолова. У нас завязалась переписка, из которой я узнал, что его жена бросила, переживает разлуку с больным ребёнком, что ещё его мама мечтала стать актрисой. У меня самого-то возможностей не было особых, но откуда-то находил время и деньги, чтоб его как-то пиарить и рекламировать. А он продолжал ныть. Меня практически ежегодно тогда вызывали на сдачу экзаменов в литературный, и в день сдачи этих экзаменов я не находил себе места, что вновь не удалось скопить на дорогу или как-то что-то разрулить. Институт, в котором продолжал числиться, я практически забросил по причине того, что места своей работы менять приходилось практически ежемесячно. И наконец, в центре города на рынке у меня нашлось новое экзотическое место работы: сортировать коробки возле мусорных ящиков, а во время дождя расплёскивать лужи. Но на курсе первом или втором мы проходили какую-то сказкотерапию, и настолько она меня заинтересовала, что я стал писать какие-то рассказы о психологических проблемах подростков. Преподаватель мне советовала куда-то отправлять их электронной почтой, хотя толку от того никакого не было. И диск с этими рассказами я почему-то постоянно носил с собой. Что мне втельмяшилось в голову передать диск с этими рассказами в местную редакцию, я и сам не помню. Когда-то подростком я был внештатным корреспондентом в той редакции, а потом вдруг имя моё навсегда исчезло с газетных полос. И вот было что-то такое – то ли неприязнь, то ли обида, то ли стыд – что-то не пускающее даже к порогу той редакции. Вспомнить о ней пришлось в институте – мой сокурсник там был менеджером. А в редакции появилась уникальная акция – бесплатное издание литературного сборника. Надо ли говорить, как начали тут атаковать кабинеты редакции, обивая пороги, местные чудики. Моего сокурсника они раздражали, поскольку могли его даже в выходной у стен института выловить с просьбой где-то буковку заменить, где-то словечко, где-то запятую. И вот в эту редакцию пришлось вернуться и мне: рассказы нашли занятными и предложили должность корреспондента, причем, вполне официальную, с соцпакетом, свободным графиком. Чему удивляться, что я работу на рынке бросил сразу же. Почему-то мне хотелось вести рубрику о талантливой молодёжи своего города. Иногда настолько удивительные персонажи попадались, что примером собственным подталкивали к собственным каким-то победам. Например, парень, страдающий хрупкостью костей, основал группу брейк-данса. Или компьютерный клуб, где я был завсегдатаем, неоднократно посещали рэперы, чаще они приходили после работы грузчиками на рынке и выкладывали в сеть свои новые треки. Своими соображениями я поделился с журналистом, позвавшей меня в редакцию. Она внимательно, выслушала, согласилась, при этом постоянно о чём-то думая и размышляя. А потом начался настоящий бред: я выжидал около месяца вердикта. При этом приносил новые статьи, посвящённые уже религиозной тематике, иногда печатал в редакции на компьютере этого самого журналиста, которая приказывала прекратить, поскольку допечатает сама, но неожиданно забывала и вдруг сама же и удивлялась тому, что я не полный текст подготовил. Потом мой творческий собрат по разуму обрушился на редакцию с какими-то грозными звонками с призывами не держать меня в подвешенном состоянии. В конце концов, мне всё это надоело, и я оформился сторожем на завод, даже несмотря на задержки зарплаты там в два месяца. Но вот не столько за себя было обидно, столько за тех рэперов, что ждали статьи или эссе о них, получения признания в собственном городе, а не за его пределами. Ну вот тогда-то и возникла идея: вести рубрику о музыкантах в интернет, причём писать и выражаться так, как я сам того хочу, а не так, как кто-то хочет за меня. Первое интервью в интернете я взял у того же Бежецкого: он по-прежнему ныл и просил помощи, поддержки и понимания. Идею с рубрикой до конца в жизнь воплотить не удалось. Но появился блог, где я сам был себе редактором и корреспондентом. Причём именно на этом блоге я впервые научился зарабатывать в интернете, размещая платную рекламу под каждым опубликованным постом. Нередко материалы для публикации мне давали какие-то непризнанные поэты. До появления этого блога в моей жизни происходили разные метаморфозы, например, я получил свидетельство об окончании ПТУ, освоил новые рабочие специальности, устроился днём на четыре тысячи на одной стабильной работе, потом на две ночью на второй. Появление же блога и первого заработка связано, прежде всего, надо признать, с бесконечным нытьём Бежецкого: он ныл, а я находил возможности для продвижения его пяти треков. Так, рекламируя, и создал блог, а потом простенький сайт на бесплатной платформе «юкоз». Мало того, за хлопоты стал брать и с Бежецкого этого небольшой процентик, который он стабильно перечислял мне на телефон, чем и продлевал трафик мобильного интернета. У меня уже был собственный ноут, с которым не одна ночь прошла на работе в бытовке: кидал дрова в топку и при этом шустрил с блогом. Как обычно бывает, стали добавляться в друзья удалённые копирайтеры и обычные жулики, пропагандирующие финансовую свободу и независимость. Что-то из таких переписок и предложений пропускал мимо ушей, что-то начинало как-то интересовать. Стал до утра читать книги миллионеров, о поиске их места под солнцем, а потом плестись на другую работу. А Бежецкий продолжал привычно ныть. Я рассылал его старые песни на всякие конкурсы, новых он не создавал. И вот ему предложение с одного конкурса, приглашение на фестиваль на другом, предложении о создании трека для размещения на русскоязычном радио в Ванкувере, и… на мою почту ежедневно стали отправляться десятки писем, содержание которых, мягко сказать шокировало: то он описывает, как он моет в умывальнике ботинки, то ковыряется в носу, то вдруг сообщает, что в выходной у него пипирка встала. Да на фига такую чушь вообще отправлять вообще чужому человеку? Потом опять пишет о непризнании, ненужности, забвении и так далее, и так после. А я к тому времени растерял и последние рукописи – глупая история, передал админу какого литературного сайтика для набора и больше не видел. И этот момент стал какой-то точкой не возврата. Совершенно вот различные вещи, когда рукописи уничтожаешь сам, и когда кто-то их уничтожает. В первом случае желание идёт от тебя самого, неважно в порыве ли отчаянья ты это совершил или иных каких эмоций. В любом случае, ты сам несёшь ответственное решение, принятое тобою. А вот второй случай переживается гораздо болезненнее, потому что тут кто-то решает за тебя, словно отсекая твою собственную волю. От прежнего творчества у меня практически ничего не осталось, если не брать в счёт маленьких ничего не значащих, полудохлых каких-то, рассказиков, к которым я сам как-то не особо как-то серьёзно когда относился. Но я всё ещё надеялся как-то каким-то боком ещё прибиться к этой творческой стезе, но тут посыпались эти письма. Конечно, и я когда-то получая письма из Литературного, что казался мне чуть ли не Меккой какой-то, переживал отсутствие возможностей туда заявится в назначенное время, но не до состояния такого вот явного сумасшествия, чтоб чужим людям десятки раз на день писать, как ты в носу ковыряешься!!! В конце концов, нашёл я контакты его близких родственников, что сообщили, что этот Алекс Бежецкий – не просто хронический неудачник, а обычный алкоголик. Так я все эти годы что… вёл переписку с алкоголиком? Родственники и сами уже не знали, что с ним делать, поскольку вёл он асоциальный образ жизни, нередко чистил их карманы, но при этом орал, что непременно станет суперзвездой и всем что-то докажет. Так я что… помогал какому-то ненормальному? Не зная уж как его утихомирить, ему провели интернет, купили компьютер, создали приличный сайт (который собственно и сбил с толку), но пить он стал ещё больше, а мало того, не получая ожидаемого признания, ломал мебель и крушил всё что под руку попадётся. И ведь такого чудака ведь специально приглашали на какие-то форумы, где он нёс какой-то бред и околесицу, даже и не подозревая, что за счёт насмешек над ним, форум и живёт, принося владельцу какую-то прибыль. Зачем владельцу форума платить постерам, которые будут наполнять форум проплаченными комментариями, когда есть какой-то безумный тролль, вокруг которого какая-то движуха? Разве не всё ли равно владельцу форума, что после очередного оскорбления в свой адрес тролль разобьёт свой комп и закатит жуткую истерику, после чего родственники, дабы как-то успокоить его, купят ему новый компьютер, и он вновь сутками будет торчать в сети, доказывая всему миру, что он круче Димы Билана! Что-то вот перевернуло во мне вот этот вот общение с родственниками этого типичного сетевого тролля…. То ли взгляды, то ли отношение к жизни, но что-то стало меняться. Но всё-таки накопленный в интернете опыт требовалось вот куда-то приложить, вот как-то использовать…. И я понял, что по примерно по такой же схеме можно не песенки, стишки и рассказики в сети продвигать, а практически любой товар, получая за это свои заслуженные проценты.
Да даже те немногие из писавших в самиздат девяностых и сумевших выжить в новом тысячелетии вызывали более уважения, нежели подобные болоболы. У них был – редкий дар – они время чувствовали. Потому что творчество – это свобода, прежде всего. А в понятие свобода можно напихать всё что угодно: любовь, романтику, мироощущение… Свободен был тот дед, что в далёкие 60е перебирал гитарные струны у костра, свободен и его внук, размещающий непрофессиональный стишок для любимой в своём блоге – каждый из них был свободен в своём творческом порыве. Безвременья нет, и не было никогда. Даже сейчас, после взбалмошных нулевых есть много интересных вещей – это и богоискательство, это и дауншифтинг, и сетевой маркетинг. Дети времени – это юный послушник, склонившийся у иконы в келье порушенного монастыря, и покинувший свою кодлу в поисках себя беспризорник, и слепой Интернет-предприниматель, колдующий за своим компом. Просто кто-то чувствует. А кто-то нет.
И лишь постоянно барабанящий кулаками в одну и ту же стену способен на поступок, он переломает руки, ноги, разобьёт голову, но это лишь закалит его к каким-либо ситуациям, разовьёт его личность; и вот если он сам не сдаться, то стена не выдержит – она попросту рухнет…

Заправка, день назад
— Как съездил?
— Да мне четырёх дней на отдых достаточно, это жена… ей бы лежать на пляже. Дома всё равно лучше.
— Понятно.
Время позднее – пора на работу. Наконец-то заморосило. Алая полоска заката пробежала по небу. Хорошо, свежо…

Мордовия, центр Саранска
Дядька мочился в старый тазик, справив нужду, выплеснул мочу в грядку с огурцами, потом исчез, вдруг появился с лейкой и принялся поливать ту же самую грядку
— Нет, устал – вздохнул он, поставил лейку на землю и присел на крыльцо — А ты, Павлик, повзрослел. Не боишься с директорами разговаривать в магазинах. Ну вот расскажешь как мы тут живём. В хибарке. Живём в своё удовольствие. Что хотим – кушаем. Развлекаемся – поправил он плавки – Хорошо.
Какой только толк жить пусть в центре города, но в малоприспособленном для жилья доме? Ну пусть тут центр, пусть изредка приезжают столичные артисты, ну и что? Я вообще обалдел, когда он меня в этот центр привёл. Идёт по своей улице и знакомит с достопримечательностями: вот тут живут старушки, тут – алкоголики, тут – бомжи, а тут в той половине дома, что ещё не рухнула — живу я…
И это человек с двумя высшими образованиями, который на работу ходит книжки читать, отрывается от которых лишь во время лекций, за которые ему дополнительно пятихатку в день приплачивают. Спасибо ему, конечно, не раз выручал с оплатой института, но понять мне сложно: сдавать квартиру на окраине, грамотно крутить деньги в банках и стричь с них вполне приличные даже для Москвы проценты, но при этом жить в разваливающемся домике, черпать воду из колодца и не обращать внимания на дохлых мышей на старом диване! Зато в центре!
Котёнок Баюн полез в окно – кошки тут давно разбили раму, и никто не собирался её вставлять. Вечерами только поджигали пластиночку от раптора, разгоняя дымом назойливых мух.
— У всех своя жизнь. Ты ведь, сколько тебя помню, хотел творчеством заниматься, но вынужден заниматься мебелью.
Да бесит уже это творчество грёбаное… Лучше уж в зрелом возрасте придти в него, при этом воспринимая его только как хобби. А эта самая критика порой прямой издевательство, не более. Ну ладно там, когда просто и доступно пояснят и укажут ошибки, другое же когда корчат из себя не пойми кого. И не понять чего более профессионализм или гениальность выказывают или величие и превосходство. Да мало того, закроются в четырёх стенах и ждут, высиживают, когда же это там Муза до них снизойдёт, а чтоб её умилостивить ещё и хрястнут по рюмашке чего-то эдакого, цивильного, приличного. А всё проще некуда: достаточно вон на стройку устроиться куда-нибудь, где ты никто и имя тебе никак, чтоб к вечеру руки как у обезьяны были, и язык через плечо; тут тебе и образы, и персонажи, и сюжеты, которым сам Горький позавидует; ТАМ жизнь, а не в голове. Порой замечаешь, появится какой парнишка на литературном вечере, ходит и ходит, не мешает никому. А потом раз, исчез, и недосуг кому-то узнать, что с ним и где он. А он стихи местному мэтру показал, и тот высмеял его в своем кабинете. У другого в урну кинул – вот, мол, место им. Кого люди из себя корчат или боятся, что перерастёт их кто-то? Судят-то строчки, а что за этими строчками им неведомо, там может такая боль или пережито нечто вот такое, отчего молчать невозможным просто становится. А форумы эти литературные… Ну в такую, блин, клоаку искусство это современное скатывается: описание любого вида извращения – это искусство. Зазырьте нестандартный взгляд автора на действительность! Мат стало модными через каждые полслова вставлять – да я всю жизнь по рабочим коллективам и то как-то обхожусь. А комментарии эти чего стоят… Кому какое дело до того, что явилось первопричиной творческого порыва автора? Авторы собрались в единое стадо и даже не догоняют, что с каждого посещения их, с каждого случайного клика по рекламе создателю этих форумов и сайтов очень даже приличная копеечка капает ежедневно, а что там вы пишите, зачем – это уже не его дело: чем больше движухи – тем больше бабла ему в карман. А комменты – да вообще они могут и софтом рассылаться – компьютерными программами для спама. Нет, пора точку ставить в творчестве этом, как бы оно тяжело и больно не было. Хватит уж «моих университетов» этих, чересчур рано слишком всё это и в переизбытке было, хватит…
— А куда мне деваться? У меня зарплата сторожа 2500 рэ, в месяц. Это же смешно?
— Ну я в этих делах переговорных помочь тебе не могу, – ещё бы! одному сподручней шляться по рынкам – на каждой остановке ходит и чуть ли не в урны нос суёт: как чистенький какой билетик – так в карман, потом жена продаст и стибрит на хавку и пивасик.
— Да какие мы тут дилеры? – вышла курить его жена, сегодня слышал её обсуждения «спокойный парень, самостоятельный и, несмотря на то, что так выглядит, очень скромный» – он инженер, то есть привык на работе книжки читать. Я — кондуктор, уж сто рублей на еду всегда … — смакнула она едрёным словечком
Что-то в голове переключилось, когда неожиданно стал интересоваться не теми, кто литературных форумах пишет, а теми, кто на этих пишущих зарабатывает. Так милы и интересны изначально казались жулики и лохотронщики, заполонившие интернет! Откуда только появились они, что только породило их, двадцатилетних и амбициозных? Имён режиссёров, писателей, поэтов те и знать не знают и знать не хотят, а вот спроси про западных каких миллионеров, так такого порасскажут, что и ахнешь и присядешь. Живут в своё удовольствие, и людям мозг выносят. А книги какие они читают? Книги, героя в которых нет по сути или есть, и имя герою – деньги. Но что-то такое из этих книг въедалось в мозг. Да и те книги, что хоть каким боком близки к жанру художественной литературы. По сути, если разобраться, то кроме сюжетной линии в этих книгах практически не было ни единого образа, и в этом скользила некая пустота и бездушность, иногда возникало ощущение, что читаешь хроники газетных полос. Взять, к примеру, любимого мною Питера Спенна или популярного Робина Шарму, да даже отечественный Олег Тиньков тоже далеко от них не ушёл. Читая или слушая их книги или просто знакомясь с их биографиями и судьбами, неожиданно появлялось какое-то чувство стыда: стыдно и за прошлую жизнь, и собственную неустроенность, и даже собственное творчество сквозь эту призму казалось чем-то таким противным, паразитом каким-то, чем-то пустым и недостойным внимания. И если изначально мне просто изначально было интересно наблюдать за ними, как за людьми иных взглядов и систем ценностей, то появилось какая-то доля уважения к ним. И уважение это скорее в признании собственной пассивности перед обстоятельствами. Они в 20 ищут бизнес, я же в 20 работу искал. И поныне ещё сотни тысяч ищут работу, и лишь один из этой сотни тысяч создаёт бизнес, в котором все обозначенные сотни тысяч – не что иное как шестерёнки в огромном невидимом механизме, способствующему выкачиванию бабла практически любыми методами и знаниями. И об этом они открыто заявляют ещё, собирая пусть не стадионы, как поэты в 60ые, а залы в бизнес-центрах. «Как заработать сто тысяч за пять минут: вас сто человек, билет стоит тысячу рублей, урок закончен!» Юные миллионеры, колесящие по миру, снимающие виллы в Таиланде, обучающие тому как обучать — вот они есть то, что породил современный мир, с его пороками, соблазнами, страстями. Они уже разрушили привычные ценности и догмы, они вышли за рамки привычных шаблонов и, по сути, они открыто смеются над нами с вами, неспособными, как они выражаются, выйти из коробочки, над нами, живущими по стереотипам, над нами, нередко облапошенными ими же…

Дом культуры. 15 лет назад. Сеанс экстрасенса.
— Я точно вижу. Из таких и вырастают писатели. Ты поступишь в Литературный институт. Там девушка у тебя какая – то будет. Такая судьба у вас…
Когда мне было 15, мои родители не знали что со мной делать. Им сложно было меня понять: как же так можно, получая пятёрки, не желать учиться. Вот и привели не пойми куда. Но мне радостно было, что хоть здесь меня поняли. Какие-то массовые сеансы гипноза под какую-то музыку, во время которых госпожа-экстрасенс бродит по залу и руками водит над каждым из присутствующих. А учиться мне вообще-то нравилось, но только не в техникуме, куда я ходил больше на уроки литературы. Почему-то учитель там смогла меня растормошить и заинтересовать. Мне это действительно было интересным, особенно когда появился курс литературы народов мира – знакомились с классиками чувашской, татарской литературы. Вот это было интересно, дисциплины же, касающиеся получаемой специальности не породили подобного восторга.
А мне элементарно хотелось учиться там, где мне интересно, быть среди тех людей, что мне интересны, даже интересоваться и то только тем, что мне интересно. Навязывают, приходится, требуется – эх, если бы можно было вычеркнуть эти глаголы из жизни! Но по неписаным правилам жизни люди занимаются не тем, что интересно, а тем что придётся, потому как нередко любая попытка борьбы чаще ведёт к поражению. Мне думалось, что пока ещё мне столь мало лет, я ещё способен вырваться из замкнутого круга под названием привычное и настоящее. Потому подсознательно искал того взрослого, что поймёт, а может и выведет из этого круга. Не хотелось мне понимать, принимать и признавать тех мнений, постулат которых сводился к следующему: не сопротивляться надо, а жить. Лишь долгие годы спустя, я смогу в глубине самой этой фразы осознать непреложную истину: сопротивление есть нечто пассивное, а жизнь – наоборот, в ней плещет энергия. Жизнь – это опыт, эмоции, знания, а сопротивление – бесконечная борьба, тупая и бессмысленная.
Экстрасенс уехала, раскрутив на деньги и подарив надежду, вскоре я бросил учиться, не получив и среднего школьного образования, в моём гардеробе стали появляться странные вещи. Теперь меня трудно было понять не только родителям. Какого-то спокойствия, душевной гармонии или тепла больше не было. И это продолжалось не один год, пока вновь не заскреблось в душе творчество. Но порыв его прихода был обусловлен уже не тоской и отчаяньем, а надеждой и таким долгожданным спокойствием. Породило это соприкосновение с миром духовным, миром чистоты и света. Словно что-то возрождало или перерождало меня изнутри. Такой небольшой кусочек жизни, который я так до конца и не понял и, возможно, всей жизни-то и не хватит, чтобы понять и оценить то, от чего так быстро и скоро убежал практически в пустоту под названием жизнь…

Мордовия, Центр Саранска.
— Дядь Ген, а ты почему её считаешь безалаберной?
— Да по всему твоему описанию
— Ну просто интересно понять.
— Ну не знаю.
— Вот Ольга сейчас замужем и другой как бы человек. А приедет из Пензы – сердце ёкает. А с Аней… легко как ни с кем не было, словно всегда её одну и знал
— Знаешь, у меня в твоём возрасте таких проблем никогда не было. Я гулял налево и направо. Быстро понимал, что за человек и чего хочет.
Хотя я и прожил 18 лет в комнате на общей кухне, к шуму я никак не привыкну. Или же не этот ли самый шум породил во мне тягу к уединению? Наверное, потому я не могу заснуть под бормочущий телевизор. Дядька на соседнем диване ворочался и сопел, потом просыпался, щёлкал пультом, спросонья пялился в телеоко, переворачивался на другой бок и вновь засыпал, а я же продолжал изучать какую-то бессмыслицу. Помню, в детстве отец, чтобы не беспокоить бабушку, даже специально приобрёл какие-то наушники, благодаря которым не слышалось бормотание телевизора. Но всё равно же свет.
А ведь и Ольга – вновь вспомнилось мне – тоже какое-то время жила в комнате на общей кухне, но недолго. Мы вот абсолютно из одной среды, а как же мы похожи своими стремлениями, целями, взглядами. А может мне просто хотелось верить, что похожи. Общего много. Вот только разница в возрасте… Я ведь около года из-за этого даже подойти к ней не мог. Но вот практически каждый день после заводской смены выползал в родной двор на лавочку, чтобы лишь увидеть её. Стоило ей улыбнуться, как что-то такое внутри щёлкало. Она даже не помнит, но когда она была ребёнком, её мать, шутя, называла меня её женихом. «Растёт жених» — приговаривала.
Сравнивал её с Аней: насколько же разные. Ольга, если верить слухам, к 25ти уже два высших образования умудрилась получить, карьера в гору, уже и областного центра мало стало – теперь в столицу перебралась. А ведь у неё даже платья на школьный выпускной не было. Кто в наших краях куда особо стремится? Иной раз, школу-то закончить – уже достижение. Взять туже Аню! Какая цель в жизни? Есть ли мечты? Маловероятно, что хоть что-то кроме гороскопов когда-нибудь читала. Плывёт по течению, чем и счастлива.
Глаза закроешь, а Ольга как перед глазами: юная с длинными распущенными волосами, в сарафане до пят. Смог бы я дать ей ту жизнь, что у неё сейчас? Нет.
Так почему всё в голову-то так лезет и лезет? И телевизор ещё этот бормочет, не переставая.
Нет, Ольга – она другая. С ней хоть поговорить можно. Может слишком, конечно, её идеализировал. А может, когда любовь безответная, многое видится иначе? Я ведь реально готов был дожидаться её не то что до совершеннолетия, а хоть до окончания аспирантуры, хотя бы потому что более порядочной и домашней встретить нереально. Но после того, как первый раз залетел в больницу на четыре месяца, где напугали последствиями незамеченными ещё в раннем детстве диагнозами, стал её сторониться. А потом она вышла замуж… А я, однолюб, никого вообще и не искал…
Кстати, и Ольга ведь тоже – сирота. Она, подрастая, удивительно становилась похожей на свою родную мать. Я помню, как та катала Ольгу в коляске, а я постоянно шагал рядом. Помню, как в продлёнке нас водили в клуб, где мать Ольги играла на пианино. Помню, как хоронили мать Ольги, из клуба и провожали. А потом помню, как подросшая Ольга рыдала во дворе, когда умер у неё отец. Воспитала её подруга матери, одинокая бездетная дама, того же возраста и профессии, что и моя мать…
Да что же всё лезет в голову, лезет и лезет…

Мордовия. Центр Саранска.
— Дай руку, да нет, я не гадать. Просто вот даже по пальцам видно – у тебя не простая, интеллигентная девушка должна быть. К нам приезжай с девушкой. Пожалуйста.

Парк. Родной город.
— Да я, Вовк, сам не понимаю, что происходит. Со мной вообще такого не было, что б через неделю с родителями привёл знакомить. Как неслучайно вот всё. Ходили с работы одной дорогой. Потом выяснилось, что ходит к подруге, живущей в соседнем доме. Подруга не очень хорошей славой пользуется. Привела её к мнимому брату в квартиру со славой притона. Ну я пояснил что и к чему. Там их до такой степени таскают, что даже потом и на трассу не берут. А делятся ими с отцом этой самой подруги. Одна из той квартиры у нас в подъезде под лестницей всё спала. Проспится – и клиентов снимать выползет; сейчас сидит – клиент за кражу настучал. Пояснил – отклеилась. Тут с родителями познакомил перед 8 марта. На праздники она к сестре в Сызрань уехала. Поздравлял. А тут заболел – прям на работу идти не могу, но пошёл. Как вот, понимаешь, вроде как ведёт что. Она там вся в слезах. Ну тема такая: когда ей три года было, родителей прав лишили, сейчас 23, по закону должна жить в квартире родителей. А там брат – алкаш со статьёй за убийство и его жена со статьёй покушение. Её обворовывают. Ударили вон. Выгоняют. Ну хозяин — к адвокату повёз. Я начал квартиру искать. Через Церковь нашёл – детдомовских не больно берут куда. Оплатил пару месяцев. Давай хлопотать. Но её за ручку надо водить везде. У юриста смотрит на меня: «Что говорить?» Я за ней отвечаю. Юрист сказала что и к чему, и понимаешь, вот свои люди, я даже со своими делами не обращался. Говорит, что будет узнавать, так она сама ничего не узнала. Потом не пришла в кабинет этого юриста. В жилотдел сам ходил, а ответить ничего не могу: там 10 братьев и сестёр, которые с одинаковыми именами. От Астахова письмо пришло с просьбой позвонить – она не звонила. На встречу зама мэра записал – не пошла. Раз телефон попросила купить. 19 марта крестил, всё устроил, в кафе потом посидели. Крёстной специально Тёть Любу позвал
— Кузнецову?
— Да нет, не из Церкви. Это ещё по заводу знакомая. Она мне как родная тётка. Ну не случайно. Поговорил с ней. Ну я сам же в этом курмыше живу. Вечером выйдешь – по башке получишь за то, что полез, куда не просили. Короче, успокоила: мол, если у тебя или у Ани проблемы будут – обращайся. Дескать, сын сделает три звонка бандитам – и они так хорошо поговорят с её братом, не бить не будут, просто объяснят, но так, что он не подойдёт
— Да на хер ты добрые дела делаешь? Ей не надо, привёл домой, комнату свою запер, мама и папа должны понять. Что ты как глупый? До 40 лет что ль девственником ходить будешь?
Я со своей три года без презерватива жил – детей не было. Потом уж венчались. Хорошо Господь вразумил – направил сюда. Тут вот ларёк был. Она — продавщица. У её напарницы сын из армии пришёл. Вова. Прихожу – они все трое в дребога. Я этого Вову выставляю. А моя кричит, чтоб не отпускал. Пришёл бы позже – воспитывал бы сейчас ребёнка от этого Вовы.
— Так мне не для тусовки, а для семьи отношения нужны, обычно нормальной классической семьи. Ну не знаю, может это сейчас и не модно! Или ненормально? А вот что нормально и современно вот честное слово, уже просто не понимаю. Я вообще уже перестал что-либо понимать. Живу, а вокруг меня словно декорации к чужой жизни, а где тут моя жизнь даже и не знаю.
С Володей мы познакомились в больнице, лежали в одной палате. Любая болезнь обычно тяготит неопределённостью, потому люди обычно начинают откровенничать друг с другом. А в палату, как в реалити-шоу, попадают люди самых разных профессий, увлечений и судеб. И каждый про своё: кто как прицеп рыбы стибрил, кто как в армии кого развёл, кто как колодцы копал. И все продолжают про своё: кто про молодость, кто про армию, а Володя про Бога. И каждый чего-то ждёт: кто выписки, кто операции, кто направления на ВТЭК, а Володя причастия. Кто-то молчит, кто-то грустит, кто-то всех смешит, а Володя про Бога.
Володя стал инвалидом, как обычно бывает – после заработков. Жена, понятное дело, бросила. Сын рос сам по себе каким-то обычным шалопаем. А Володя ударился в религию и верил, что его вторая семья и рождение дочки – это дар Бога. Как говорится, мы все атеисты, но стоит прищемить палец, как призываем Господа. У меня тогда прищемило что-то внутри.
Однажды я отпросился в институт на занятия, а когда пришёл, Володю выписали. А под подушкой я нашёл яблоко, я знал, что оно от него. Как многие инвалиды, человек он с характером и порой невыносимо сложный. Но он один из немногих, кто ещё долго мне будет звонить без причины, чтобы просто узнать как мои дела…

Мордовия. Центр Саранска.
— Ты мать не слушай. Она у тебя педагог. Тебе лёгкого поведения надо найти. Я точно знаю, она уже устала от всего, и даже по телевизору говорили, что лучшая жена будет, поверь мне. Ну а что тебе сперму в яйцах держать? Это уж мы… сейчас два раза в неделю. А ты молодой. Пришли с работы – любовью позанимались. Утренним сексом очень хорошо заниматься – пошли на работу. Да так все, наверное, живут. И обязательно попробуй. Вот если будет чувство такое, что летишь, значит, вот всё для этого человека сделаешь. Дядька – то твой, говорит, лечу…
Перед дорогой сюда слушал аудиозапись из тех, что приходят в рассылках Интернет –предпринимателей: там некто надсмехался над жизнью «работа-дом» (Луконина, кажется) и открыто призывал к созданию бизнеса, дающего массу свободного времени и возможность работать дома…
Каждый вечер последняя гражданская жена моего дяди ходила в “магнит», покупала всем хавчик и мне пару бутылок минералки, после чего, втихаря выглохтив пролтарашку пива, резко меняла своё достойное поведение и начинала преподавать мне основы этики семейных отношений. Я порой просто не знал, куда деться в этой покосившейся избёнке, комнаты которой изнутри навевали воспоминания о становящейся родной бытовке – кочегарке: последняя выглядела более цивильней. А жена дяди стала в этот раз становилась ещё более интересней и чудней. Полторашкой пива, наверняка, тут дело не ограничилось. Помимо своего традиционного лепета на тему семьи и брака, она пыталась мне включить дивидишник, отчего на экране появились кадры порно – так я узнал о хобби своего дяди, смутившись, выключила, поясняя уже заплетающимся языком: «Дядька твой принялся было на лево бегать, я всё выяснила — грамотную нашёл, образованную, учительницу. Ну я не стала истерики закатывать или отношения выяснять, а поступила мудро: трусы ему перцем намазала. Ой, что он тут выделывал: яйца аж в холодильник засовывал. А я как будто ничего не знаю, не понимаю. Я, мол, никуда не хожу, на работу и с работы. И он с тех пор никуда больше не ходит, табаки только дома смотрит. Только ему не говори, смотри, мы же с тобой — друганы» Потом долго включала и наконец-то врубила видик, и на экране замелькали кадры замусоленных клипов из 90х, «Я куплю тебе новую жизнь» меня уже просто оглушило, но под этот суперхит жена дядьки, успокоившись, уснула прямо на полу. И я выполз на крыльцо царапать на ступеньках отчёт по командировке. Оглянувшись, не выходит ли жена дяди, угомонился. Летали мухи, расплодившиеся в жару, на работе от них приходилось по ночам прятаться в кабинах «газелей». Дома от безделья смотрел пару серий «Никто не знает про секс» — тупейшая комедия, аналог американских тягомутин; в данный момент было чувство, что происходящее вокруг меня – это третья серия…
Я со всем этим творчеством и сам не заметил, как жизнь-то неумолимо катилась к тридцатнику. У многих моих сверстников уж не один развод за плечами, а у кого уж дети, того и гляди, отмотают девятилетку и отправятся во взрослую жизнь на поиски работы или профессий. А у меня же всё не стабильности какой-то, ни определённости. А о семье… да я и, наверное, уже и не думал о ней. То что я смогу встретить в своём окружении хотя бы читающую, конечно, даже и не думалось. А глядя на те отношения, что в моём окружении нередко были нормой, даже о своих отношениях и думать не хотелось.
Лет уж много, но многое из того, что обыденно для многих, в моей жизни, наверное, прошло мимо меня…

Автомойка. Родной город. Лет пять назад.
— Родные отреклись? Да пошли они у тебя! Ты не пьёшь, не куришь. Не материшься.
А секс у тебя был? Да мне просто интересно. Говорят, до 18 не будет — потом не захочется. А меня в деревне лесник замуж брать хотел. Аттестат мне сделал после 9го. Дура была – не вышла. Что живу? Сплю с каким – то дагестанцем, что рядом с лесником урод. Пью. Курю. Паспорт в залоге – продавщицей была, всю недосдачу свалили на меня. Какой-то женатый боров даёт работу на 7 тысяч в неделю, а сам клеится. А по мусульманским нашим законам это никак нельзя. Ни отца. Ни матери. Как хочешь, так и живи, бабушка в деревне жалеет. Сестра по отцу в Тольятти зовёт. Можно в столовой – еду там дают. Можно на покраске. А мне ещё нет и 18 лет…
Сложно моим родным было осознать, насколько же важным для меня является творчество, равно как и мне признать собственный эгоизм по отношению к этим родным. Ну ладно, в 14, 15, но когда человек и в 20, 24 оказывается неспособным отречься от того, что кажется неадекватным в глазах окружающих, то этот человек сам, мягко сказать, неадекватным кажется для окружающих. Но когда тот самый человек оказывается неспособным перешагнуть через собственное себялюбие, чтобы разглядеть горести и беды близких людей, то он не совсем адекватен по отношению к собственной совести.
Признаюсь, я никогда не замечал ранее, что люди рядом со мной запрещают себе мечтать, потому что всегда находится рядом с ними те, кто в них нуждается. Меня же проблемы и обстоятельства заботили мало: осознавая, что они напрямую касаются не только моих близких, но и меня самого, всё-таки на первое место я ставил всегда собственные амбиции.

Родной город. Квартира алтарника.
— Денис, ты прости, если наглость с моей стороны. Не дашь рублей 500 — тысячу в рассрочку?
— Сколько?
— От пятьсот до тысячи.
— Я думал, пятьсот тысяч. Да дам.
— Как ты, как Аня?
— Да знаешь, хоть до 30 лет дожил – ума в этих делах не набрался. Понятия не имею, закончилось у нас, продолжается. Не знаю. Мне понимаешь, важно, чтоб человек вот не из богатой семьи был. Я сам к дорогим вещам не привык, сложно мне в этом отношении.
Стыдно было ему признаваться, но порой вспоминались те моменты, что вообще хочется стереть из памяти. В старших классах, например, я на карманные расходы собирал бутылки. Со мной ходил на промыслы один такой не совсем адекватный товарищ, который больше мычал, чем говорил. У меня в то время чересчур заметны были некоторые дефекты, даже подкорректировав которые, буду, наверное, всю жизнь комплексовать. Да ещё почему-то люди считают, что люди даже с небольшими дефектами имеют проблемы и с интеллектуальным развитием! Однажды осенью принимали ягоды рябины, и мы насобирали с ним, сдали и отправились на рынок выбирать ему шапку. Так продавщица потом за ними бежала и просила, чтоб мы деньги забрали, повторяя бесконечно, что отдаёт по своей цене. Лет 16 мне было, я первые тогда сжёг все свои публикации…
— Не знаю, решать-то, конечно, тебе, но мне кажется… не знаю… Аня и ты… не знаю…
Ты что слушаешь?
— Попсу.
— Давай классику.
— Ты что на классику подсел?
— Да она мне и раньше нравилась
— Стенку приобрёл?
— Ну да месяца четыре назад купил
— … телевизор новый…
— Его месяц назад. Как там Вася?
— Брат его уехал на море, и всю работу свалил на Васю – весь бизнес
— Я бы тоже так сделал
— И чего хорошего? Мужик на износ работает
— А ты всё у него работаешь. Сторожишь?
— В маркетинге.
— Маркетинг – это рынок?
— Ну да, ищу точки сбыта. Сам подбрасываю идеи – имею с них определённые проценты. Ане намекал, что о будущем думать надо. Мне главное: работу сейчас нормальную и стабильную, а эти дела все мутить в свободное время. Тут вот немного наладилось бы, ещё с соцпакетом хочу найти. Есть вариант – по диплому, но пока неопределённо
— Я что в институте учил – ничего не помню
— Говорят, ты в семинарию поступаешь
— В духовное училище.
— Родители – то не против?
— Мне уж 30 лет – что они против — то будут? Только мне решать.
— Ты там по возрасту старостой будешь. Клуб – то православный существует?
— Да я даже и не знаю, существует – нет.
— А я как приболел немного совсем, забросил организацию эту вашу. Да бегаешь ещё, как савраска, с работы на работу, а потом обратно. Думал, переженились уж все. А у вас всё по-прежнему. Практически сообщество холостяков, а не православный клуб. Я удивлялся народу сколько собиралось в спортзал, на чаепития, а как только стали на уборки приглашать, так почти никого и не осталось. Фактически сообщество холостяков «кому за и под 30» Столько нормальных парней, и все одинокие! Ну ладно там я, до сих пор не определённый, а Сергея возьми! У него какая-то хоть стабильность, учитель всё-таки. И окружение у многих иначе, чему меня. Это у меня вон на работе: две по 23, у одной два гражданских брака за плечами и работа без соцпакета, у второй ни одного брака. Но первая порядочней – хоть замужем была, но не повезло: муж, что первый, что второй пили, а у второй как новый жених узнал, что восемь было, так ноги в руки, ну возмущалась, конечно, всё-таки не шалава какая с трассы, а просто человека узнать надо, а потом нашла нового, перспективного, уехала вон куда-то с ним…
— В Храм пойдёшь?
— Нет. Не всегда могу и службу отстоять. Ты извини, просто обратиться бывает не к кому.
— Обращайся. Может мало?
— Да нет, растяну.
Дениса мать-предприниматель обеспечивала полностью, он вполне мог заниматься своими увлечениями, ходить в Храм чтецом или алатарником за бесплатно. Однажды его устроили сторожем, вот только к своим обязанностям он относился, мягко сказать, небрежно и несерьёзно, отчего настроил против себя весь коллектив. Его никто не мог упрекнуть в том, что, например, не способен обеспечить старость родителей, ему не нужно было хлопотать субсидию, зарплату он мог тратить на карманные расходы: захотел ноутбук – без проблем, и сидит гоняет фильмы онлайн, надоело – бросил, лежит ноутбук мёртвым грузом, нужен новый телефон – тоже без проблем, купил и торчи целыми днями в «одноклассниках»… Он тоже жил в своё удовольствие…

Мордовия. Кабинет инязора.
— Эрзяне – это мудрейшие, Павел, люди были. Славяне знаешь как переводится? Дикари! И слова что обозначают? Ничего не обозначают! Вот слово «целоваться»! Что значит? Ничего не значит! А у эрзян всё со смыслом. Ведь когда целуются, у него, если нет каких проблем и болезней, кол стоит, и у неё там болото… — сижу и думаю: куда я попал, вокруг божки какие-то или идолы, одному из них сахара кусочек преподнесли, на второй водой плеснули. Кроме мебельных дел, хотелось порешать и творческие, но столкнулся с такой стеной непонимания, что и выразить-то не знаю как. Сижу и битый час слушаю лекцию какую-то, причём человек убеждён, что мне математически что-то доказывает. Какое счастье, что были на моём пути люди, что от этого самого творчества и оттолкнули. Нет, это какой-то сумасшедший дом. А я ещё в электронный формат предлагал им их же строки упаковывать и распространять. По сути, я и прибыл в этот город собственно из-за них. В роли торгового представителя я бегал по магазинам, но первичная, тайная и скрытая, цель моя была, оказаться в этом кабинете, переговорить, найти общие точки соприкосновения и взаимные пути реализации данных идей. И для чего они на мои звонки только отвечали, звали сюда, если даже примерно не пронимают о чём собственно речь-то веду. И для чего тогда эти люди вообще что-то отвечают, зовут для разговора? И сколько похожих случаев со мной уже происходило?
По легенде, эрзяне были коренным народом Сурского края, потом пришли славяне. А потом было монголо-татарское иго, с которым пришли мокша. А потом многие народы увозили куда-то в эшелонах. Но вот мокшу и эрзю пожалели, дав одно общее им название – мордва – по территориальному признаку. А потом мордва орусела или обтатарилась, её потомки стали забывать родной язык, на котором говорили их предки. Тогда появился какой-то пастор, созывающий к молениям на родном языке. А потом кто-то вдруг вспомнил, что 2000 лет назад эрзя были воинами и долго сражались за собственную независимость. Какие-то энтузиасты обвинили церковь в уничтожении языка, насаждении чуждой культуры. Неожиданно стало насаждаться язычество, и к какому-то священному дубу ежегодно приезжали на поклонение аж со всего бывшего союза.
Вот примерно и вся история удивительного народа, зовущегося эрзя. Много удивительных личностей вышло из него, воинов, артистов, скульпторов… Много удивительных судеб переплелось в этом народе. Не знаю уж насколько это верно, но говорят и Горький-Пешков из эрзи родом.
Долгие годы я пытался хоть что-то выведать об этом народе. Помог, впрочем, как и всегда, случай. Это было ещё в те далёкие времена, когда я, буквально, болен творчеством был. Тогда я ещё интересовался литературными новинками, читал литературные журналы и посещал некое литературное объединение. И вот тогда а каком-то издание появились стихи моего земляка, которого я прозвал Фенимором. Я прознал, что он исследователь эрзянской культуры и около года искал встречи с ним. И однажды он появился на пороге моей квартиры со стопкой газет, издаваемых в Саранске. Тогда я пытался самоучкой освоить эрзянский язык, но так ничего и не получилось. Не помог и словарь из личной библиотечки Фенимора.
Говорят, что эрзя – голубоглазые блондины, но я таковых не встречал. Мой дед и его сёстры – высокие смуглокожие кудрявые люди. Я познакомился с дедом, когда меня было 14 лет. Отец тогда мутил мелкий бизнес на своей родине и взял меня с собой, он глубоко сожалел, что я не унаследовал от его предков по материнской линии, офицеров, служивших по легенде аж при царском дворе, такой генетически присущей нашему роду черты, как коммерческая жилка. Меня тогда вообще всё что хоть как-то связано с бизнесом, торговлей, продажами интересовало мало. У меня совершенно иные какие-то предрасположенности были. По младости лет я не обратил внимания, что мой отец старается как можно меньше находиться в доме своего отца, предпочитая даже ночлег у каких-то старых знакомых. Потом понял, что ему просто хотелось доказать своему отцу, что не пропал без него, сам смог чего-то достичь и добиться. Для меня же сама поездка чудом была. Это сейчас Египтом или Турцией не удивишь подростка, а для меня неделя в деревне за счастье. Это у меня первое и единственное путешествие было. Для меня чудом было провести здесь неделю. Причём проводил я её своеобразно: с утра убегал на гору и бродил вдоль лесополосы. Собирал букеты и любовался Церковью. У меня не было ни красок, ни фотоаппарата, чтобы запечатлеть, но невозможно было избавиться от ощущений переполняемого внутреннего восторга, отчего, возвратившись, я сочинял рассказы. Это уже были не сказки или фантазии какие-то, которые писал лет с шести, это уже было не конспектом придуманного, а отображением увиденного. А ещё меня почему-то тянуло к деду, которого ранее никогда и не знал. Но я тосковал и скучал, как по нему, так и по его родственникам, просился к ним.
14 лет – это как последние годы детства, потому что в наших краях с 15ти уже осваивают профессии или устраиваются на работу. Помню, в детстве впечатлил случайно увиденный фильм «Самородок» Хотелось тогда верить, что подобное чудо способно и со мной произойти, и мне больше не придётся запираться в ванной для конспектирования своих новых фантазий, и в эту ванную комнату не будет ломиться бранящаяся соседка по квартире. Но вот уже 14 лет – это время, когда уже поздно мечтать, потому что обстоятельства запрещают. А потом мой отец разорился, наверное, после этого наше родство с дедом и закончилось. Но воспоминания, как сожаление по чему-то утраченному родному и далёкому, ещё долго не покидали меня. Ещё в 14 я выспрашивал у биологического деда перевод тех или иных слов, их обозначение. Но дед и с сёстрами разговаривал только по-русски. Детство давно ушло в никуда, в необратимое, а с ним исчезли и поездки к деду. По каким-то непонятным причинам мне уже и самому не захочется туда возвращаться, а если и довелось бы, то как и мой отец постарался бы находиться в доме деда как можно меньше…

Родной город. Трудоустройство.
— Павел Александрович, скажите прямо, почему именно сюда желаете устроиться?
— Соцпакет нужен. Сами знаете, у нас весь город без него.
— Это пока молодые, думают, лучше уж побольше заработать, а со временем лучше поменьше, но официально.
— Думаю, мы друг друга поняли.
— На детей кричать не будите?
— У меня у матери 30 лет педстажа – она никогда голос не подняла
— Но то мать, а то Вы
— А инвалидность есть?
— Нет
— Семья есть?
— Нет
— А почему? Всё-таки возраст…
— Скажем так, не сложилось.
— Последнее место работы
— Нелегально. Компьютерщиком. Прайсы печатал. Сайт составлял.
— Трудовую где оформляли?
— На заводе
— Написано среднее техническое
— Техникум какой?
— Зооветеринарный.
— Нужна будет медицинская книжка. Но там данные только флюорографии.
— У меня есть
— В медицинской специальность «повар»… Уникальный к нам кадр пришёл…
Сейчас снимем ксерокопии, подойдите на следующей неделе…

Родной город
— На рынке знаешь кто директор? Да вот на трассе торговал. Вроде и не с бандитами, но и с ними. Вечно в шортах, маечке, тапки какие-то. Идёт мне навстречу. В костюмчике такой. Я говорю, что типа не узнаю тебя, а он отвечает, что положение обязывает – его в мэрию проталкивают…

Родной город. Последнее место работы.
— В Церкви-то бываешь?
— Да редко, Паш. Сегодня утром… так тошно на душе. Позвонил маме, брату. Чай – кофе будешь? Не очень отношение к таким работягам. Торгаши лучше живут и свободны
— Не скажи. Вон Василий. У него рабочие пришли в 9 утра и в 6 утра только ушли, а он с ними. А ему ещё в рейс ехать.
— Ты-то как?
— Помнишь, интернет-магазин предлагал создать? Сделал его. Сайт-то – это сейчас и ребёнок сделает, а вот раскрутку его не каждый. Порой по 16 часов без выходных уходило. Свои какие-то идеи вносил. По сути, выполнил работу коллектива в офисе. Но месяца два работал в ноль. И бешенство было, и раздражение, и руки опускались. Правда, отец при расчёте наценки помогал, модульного ряда. Надеялся, в мае пробьёт – фирма одна с Челябинска заинтересовалась, тысяч 10 в неё вложили, а они кинули, короче. Потом по миллиметру стало пробивать. Ну где – то рублей 600 с позиции выходит. Мало получаю. Честно. А потом, документы на руках. Вон заказал визиточки, указал на них майл, телефон, сайт – и по городам, там набрали адрес сайта – картинки посмотрели, прайс с ценами скачали…
— Ты вот говоришь. Мне спокойней становится. Если ты так смог, то почему я не смогу? Я вот в Тольятти хочу съездить, и те же чехлы закупать в Сызрани и продавать здесь
— Сейчас решаю с соцпакетом. Ну что за копейки ходить – осёкся – пишешь а то рекламу вблог ночами, 30 рублей, 100, потом замучаешься выводить и то не полностью.
Были мысли своё дело открыть. Но перемудрил. Грант от биржи не взять, по президентской программе если только в качестве инвестирования проекта, но лезть туда не хочу – это равносильно брать в долг сумму с большими нулями. Другие варианты попробовал. Но всё не то. Делать – то буду, конечно, но понемногу и как физическое лицо. Сейчас цель – до Нового Года сайт профессиональным сделать и официально оформить его на себя. – нет до Нового Года не получится, не один год ещё пройдёт, прежде чем сделаю этот шаг —
Тебя часто вспоминаю, многое от тебя нахватался, в Мордовии вспоминал, как принимал заказы – опыт пригодился
— Спасибо. А я плавать научился особым стилем. Меня жена запилила, что я ни на что не способен, но хоть что-то доставляет мне радость. Она сейчас зарабатывает больше меня – деньги домой не вносит. Ездит за товаром с любовником. Мне нашла любовницу, а я так не могу. Говорит, что так все сейчас живут. А … у меня она – единственная женщина в жизни. Детей жалко, они на мне
— Ты лучше расскажи как Аня?
— Как Аня? Ну Аня мне, как начальнику, стала дерзить. На тебя ставку делала. Сейчас флиртует с одним заказчиком. С ним ведёт себя совсем по-другому, ни как с тобой. При мне сама спросила у него телефон. Названивает ему подолгу, напрашивается в кафе. А у него есть девушка. И та догадывается. Однажды в магазине со мной пыталась заговорить.
— Сказать откровенно, с ней было легко, когда работал здесь. Находились какие-то общие темы для разговора или банальные сплетни. Но стоило только порог рабочего участка преступить, как словно стена какая невидимая тотчас же возникла. «Ты меня бросаешь?» «Ну а будущем думать-то надо» Сначала вот знаешь, дела когда не шли как-то, вот и перед ней неудобно, что всё так. Но потом пытаешься элементарно поговорить, обсудить, а в ответ: «Чё придумал? Нада была деньги брать, а не проценты»
Мой собеседник рассмеялся. Нас было трое в его рабочем коллективе, но сначала закройщица вышла замуж и переехала к мужу в другой город, потом неожиданно уволилась швея, отправляясь в декрет. Остался один я, даже обучался закрою какое-то время. Если откровенно, мне давно уже хотелось уволиться. Тут был один период, когда заказов практически не было, а следовательно и работы и зарплаты, и я нашёл работу сторожа. Уже тогда можно было уйти, но как будто что-то вот ждал чего-то. А уж тут одного бросать хозяина своего не хотелось, наверное, всю жизнь за многое благодарен ему буду. А потом стали искать швею и закройщицу, дали объявление в газеты, и вот пришла Аня…
— Я два месяца про неё,- продолжал я — вообще ничего не слышал: сама не звонит, трубку не берёт. Потом звонок. Смотрю от кого – «хозяйка». Первые мысли: с Аней что случилось. Хвать сама Аня и отвечает. «Дай 500 рублей» Ну как какие проблемы – так звонит. В этот раз не дал. Потом, как раз в Мордовию уезжаю, позвонил хозяйке, сказал, что не могу помочь её жиличке. А как приехал из Мордовии созвонились, встретились. Очень обрадовалась, посчитав, что буду товар возить в Саранск. Ну блин, голову надо иметь: транспорт — купить нереально, а нанимать дорого, водиле, грузчику заплатить, везти надо знать куда, везде договориться, всем заплатить – ну неужели так сложно понять всё это?!. Более доступный, более понятный вариант предлагаю, объясняю, но для неё это всё дурь. А ведь затраты: сам практически ничего не вкладываешь, всё гасит производитель, главное найти клиентов и набрать заказов. А если уж грамотно составить схему продвижения этой мебели – она будет абсолютно идентична для любой категории товаров. Нет, бесполезно, ничего с ней не добьёшься. Итог подобных историй – скандалы, истерики и психованные дети. Сходил в Церковь – ей там сейчас не нравится, до конца службы не достояла. С поиском квартиры ей там ведь помогли, да много хлопотали, приглашали подработать, хоть как-то старались ей помочь. Но помогать ни разу так и не пришла, а когда ей какие-то встречи устроили – тоже не явилась. Ну так вот. В кафе чайку попили, в парке посидели на лавочке. Вечером позвал на работу. Как-то там в выходные шашлыки жарили, её звал. Но болела хозяйка, и Аня осталась с ней – ну молодец не бросила. А мне так хотелось её с людьми познакомить: вот знаешь, даже завидую тем семьям, где изначально каждый ничего из себя не представляет, а многого добиваются совместными усилиями. Например, один парень был дворником в кафе на трассе, хотя до этого в институте учился на одни пятёрки, но вынужден был бросить. Челночли с женой, потом вот он продажей мебели занялся, она перед каждым рейсом ему расчеты вела. Сейчас свой цех мебельный, а она после второго декрета второе высшее получила. Тут с очными на рынке стоят, а она с заочными карьеру в администрации города сделала.
Я замолчал, отметив про себя, что о сотрудничестве тут договорились очень быстро и оперативно; хватило, буквально, пары дней, чтобы обсудить все возникшие нюансы и уже приступить к работе.
— Отвлёкся. В этот раз, короче, как обычно на час опоздала. Время оставалось мало. Ну я не отношусь к ней, как к проститутке, чтоб по сараям таскать. Думал, на огороде поработаем. Нам же землю под дачу дали, ну типа благодарность своего рода, за то что клиентов ищу на опт. Но уж время-то поджимает. Походили по деревне, показал, где родственник у меня строится с 14 лет. Чуть не прямым текстом говорю: мол, как добиваться-то будем в жизни чего. Хи-хи да ха-ха. И вот две недели, как ни сама ни звонит, ни на звонки не отвечает
В парке Аня рассказывала про Мурзика, что съел попугайчика, осеклась, вспомнив, как когда – то перелазила через забор на дискотеку. И вдруг вспомнилась знаменитая в своё время бродячая компания, где бегала маленькая чёрненькая в шортиках до пупка – это была Аня, сомнений не оставалось. Встречались и раньше, просто пересекались, не разговаривая.
— Ну если человек видит грязь в себе, он и в других будет её видеть
— Я не могу про Аню плохого сказать, но маска есть и тяжело морально, ведь вот то о чём рассказал – она совсем не понимает
Провожая тогда Аню, поцеловал в губы, получилось нелепо и глупо…
В одном из своих матершинных произведений Владимир Козлов рассказал о парне, музыканте в прошлом, что выполнял в столице скучную работу системного админа; заниматься творчеством у того что-то пропала вся охотка. Нечто похожее происходило и сейчас, убитые на творчество годы было даже жалко – пропали они впустую
— Ты оставь то, что заработал сегодня. Ане 1 сентября день рождения. Я букет хотел купить. Но нет смысла продолжать, сам понимаешь. Купи поесть, скажешь от меня.
— Нет, забери – ты деньги зарабатываешь. А если не смысла, то нечего на неё и деньги переводить

Родной город. Православный клуб. Полгода назад
— Сказать, зачем вы сюда приходите? Найти вторую половинку. Что не так? Вот только вы все какие-то тухлые…

Сколько себя помню, меня всегда учили относиться к творчеству ни как к профессии, а как хобби; получать совершенно иные специальности, более приземлённые и реальные, набираясь жизненного опыта. Меня подобные уроки всегда возмущали, я сопротивлялся и боролся, продолжая добиваться чего непонятного и недоступного. Мне казалось, что только когда добьюсь, я стану свободен в своих желаниях. И лишь когда творчество затихло во мне, когда не то что возвращаться, а думать о нём, проклятом, не хотелось, я обрёл долгожданную свободу. И эта свобода проявлялась в каких-то мелочах – возможности купить книги, возможности смотреть фильмы, возможности посетить Храм… И я счастлив был мгновениям этой свободы, о которой столь долго мечтал.
На гудке стояла «Тёмная ночь» — это было памятью об Ане. Так хотелось как-то с ней вечерком посмотреть фильмы Астрахана, они мотивировали меня в своё время куда больше, нежели книжки Кийосаки все вместе взятые. Но Аня посчитала их «военными». «Прислушайся!» — хотелось воскликнуть мне – «Насколько тут гениальнейшие афоризмы встречаются», но я, конечно же, понимал, что это бесполезно. Аня была бы более счастлива, накачай я её с торрента ужастиков или западную какую муть со спецэффектами. А я для себя понимал, что никогда в её присутствии не открою чёрно-белый Голливуд, любимую документалку и отечественный артхаус. Сначала, конечно, промолчит, но со временем даже такая мелочь будет её дико раздражать, а эти крупицы нередко основа семейных скандалов.
Проведя нормальный Интернет, обрадовался сперва возможности смотреть фильмы Бергмана и Феллини, но по-прежнему смотрел обычную попсу. Новый фильм Астрахана был наивен, но более доступен и понятен. «Живут на свете хорошие и добрые люди» потом переключил на польский фильм «Голые» — в титрах стояло психологический, но психологического там не замечалось. Просто шлёпали туда – сюда какие-то голые старухи, ожидающие фильм «Хирурги», такую дрянь и смотреть не хотелось. Вчерашний просмотр фильма «Сынок» оставил больше впечатлений. Да и советский «Кукла» более психологичен. А взять «Дом» и «Мир в другом измерении»? Считай, в детстве раз видел, а помнится всю жизнь!.. Только сейчас появилась возможность посмотреть. Третью серию этой кинотрилогии жаль не найти… Потянулся и выключил, причём так неудачно, что полетели все открытые вкладки с фильмами, на поиск которых был убит не один час
— Ну да ладно

Родной город. Недели три назад
— А твоя подружка в Пензе живёт? – вопрос шестилетней соседки, уплетающей макароны рассмешил всех – она быстро поняла с кем разговариваю по телефону

Постскриптум
«Владимир пишет, что на следующей неделе приезжает твой клиент из Екатеринбурга, обещают сделку. Клиента скидывал ты уже довольно давно, я ему позвонил, а потом Владимир его взбодрил…» — читая это сообщение в скайпе, состояния некой радости, от которой обыкновенно хочется скакать, прыгать, визжать, как полный идиот не было… Скорее, гремучая какая-то смесь надежды и сомнения…
Последнее время комп слишком часто был включенным, нет, работать по 16 часов, таращась в монитор, просто откровенно задолбало, всё чаще смотрел фильмы. Как по графику: в будни – документалистику, в пятницу – классику, в субботу – что-то из закрытого показа, который на первом, в воскресение – художественно-биографические.
Классику смотреть было тяжеловато – Кустурица радовал, Бергман удивлял афоризмами, Феллини заставлял грустить и задумываться. Не терпелось-таки перейти к фильмам Асановой, Михалкова и Кончаловского. В прошлую пятницу от просмотра Бергмана отказался, от того что на душе тошно было. Потому тогда смотрел «Всё по-честному» любимого Астрахана.
«Неужели я должен прожить тут всю свою жизнь в очереди за маленьким кусочком счастья?!» — говорил в одном фильме Арлекино, когда ему тоже было тошно…
В день получения сообщения пересматривал в сети последнюю серию какого-то сериала, где герой Дюжева, напившись водки, горланил «Не для меня». Вот так же хотелось сесть на трезвую голову во дворе на лавочку и орать. Песня почему-то никак не хотела выходить из головы…
Раскалывалась голова – очередное осложнение после простуды. Стоило сбить температуру, как однажды под вечер вышел ко двору, завернул за дом и услышал, как окликнула Аня – она ходила к какому-то другу записывать песни Максим.
Провожая её, смотрел на целующиеся парочки, и понимал, что давно всё умерло. Старушка-псалтырщица как-то повлияла своими разговорами, отчего отправился к Ане на съёмную квартиру, где долго и нудно, как той наверняка показалось, пояснял о существовании пассивного дохода; тогда я не был ещё столь заморочен на откровениях сетевиков, ушановцев и жуликов — меня мотивировали иные примеры создания пассивного дохода — например, кто где-то устроился, а при этом смог дополнительный заработок организовать таким образом, что практически на автопилоте и выше заработной платы. Здесь допустим сторож был: получал стабильно трудовой, а сам дополнительно за стоянку сшибал, а потом умудрился тут же и металлолом для пересдачи принимать у забулдыг. Да мало ли примеров жизнь показала. Кто-то по выходным ездит заказы принимает в деревнях на мебель. Кто как, но как-то ведь всегда выкручиваются. Эта встреча погоды не сделала, лишь в очередной раз убедился, что кроме как приятельских, больших отношений быть не может…
Кстати, за этот год перестал заниматься творчеством – вся жизнь была положена на этот алтарь, и вдруг – хлоп и нет! В жизни появились совсем какие-то иные интересы – подписался на кучу блогов и рассылок, изначально старался следить за ними, а потом читал лишь записки избранных. Совсем иной мир открылся; мир, к которому никогда не стремился, лишь от того, что не знал о его существовании. Рассказы этих молодых людей об инвестировании, ещё каких-то делах изначально читались по обывательски: так балагур-слесарюга с нескрываемым напускным величием, подчёркивающего его важность и образованность, изучает заметки о снежном человеке или летающих тарелках.
Сам же, выцедив необходимую информацию из записок этих людей, давно уже расписал по пунктикам — что мне следует делать. Оставалась одна проблема – НА ЧТО???
Уже второй год пошёл на решение этой проблемы, составлялись какие-то немыслимые схемы, подыскивались варианты реализации, но не прошло и полугода, как начались сплошные американские горки и один большой регресс. Косячил много и ошибался немало. Жизнь упрямо тянула назад. Ощущение словно стоишь в тупике и стучишься головой об стену.
Но верилось, что есть шанс НЕ ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД!!!

Прошло пять лет.
— Привет. Ты меня помнишь? А у тебя работа, говорят, хорошая. А у меня брат убил жену, теперь я живу в его квартире. Сыну у меня семь месяцев. Нет, не замужем. Просто с парнем живу, но он у меня уехал на заработки. Давай я к тебе в гости буду ходить.

2010-2014