№ 2. Охота

Вчера отец взял меня на охоту. Я давно просился, он все обещал, обещал, но не очень уверенно, иногда поглядывая с неприятным для всякой особи мужественного пола сомнением. В этом сомнении сквозила право взрослого самца намекнуть, что мал еще, подрасти тебе надо.

После таких взглядов я уходил в свой угол и занимался своими «маленькими» делами, демонстративно производя много шума, как «маленький». Мать то и дело пыталась пройти рядом и украдкой погладить, но я уклонялся. Нечего меня жалеть. Я уже большой!

 

И все-таки вчера отец взял меня на охоту. Это так здорово! Мы пробирались по снежной равнине, потом по незнакомому лесу, такому густому, что даже воздух здесь казался другим – терпким, сырым. Я вдохнул его так сильно, что чихнул, разметав листву. Здесь она еще только присыпана снегом, — кроны деревьев закрывают землю от неба толстыми переплетенными ветвями. Неудобный лес какой-то, то и дело приходится перелезать через коряги, которые торчат повсюду.

Отец недоволен, смотрит на меня, прищурившись. Я произвожу много шума.

Хорошо. Я пропускаю его вперед, и мы медленно идем, изучая следы. Потом он замирает и показывает мне на кусты. Здесь мы будем лежать в засаде.

 

Развалившись на промозглой листве, я думаю, когда же это закончится. Хочется есть и спать. И зачем я поперся на эту охоту? И почему мы только вдвоем? Кто-то же должен гнать зверя. Наверное, у нас будет маленькая охота.

Я подозрительно кошусь на отца. Уж не захотел ли он меня разыграть? Вроде бы на охоту взял, а на самом деле так, видимость одна. И если я сейчас что-то сделаю не так, потом с легкой усмешкой будет смотреть на меня, что, ну ты же помнишь, как у тебя не получилось, а все потому, что ты еще мал.

Ну ладно… Я тебе докажу. Я напрягаю зрение и слух. Я напрягаюсь весь в жажде зацепить, учуять, услышать. Воздух меняется – теплые струи начинают щекотать нос, и я еле сдерживаюсь, чтобы не чихнуть опять.

 

Наконец появляется она. Косуля. Отец велит мне подождать, а сам пробирается вперед.

В это же время с другой стороны заросли выходит кабан. Эти толстожопые хряки довольно опасны. Кабан тычется рылом в листву и пока так увлечен мазаньем в грязи, что я ползу к отцу предупредить.

Но тут чертова косуля прыгает в сторону и сигает вдоль деревьев. Отец мчится за ней. Хряк поднимает морду, и пытается разглядеть, что за шум. Пока он водит пятаком из стороны в сторону, я бегу за отцом, цепляюсь за корягу и падаю в скользкие, подмерзшие листья.

В это время отец догоняет косулю. Наконец, он взмывает вверх и впивается зубами ей в ногу. Все! Она повалена. Я бегу, чтобы держать ее, а отец будет добивать добычу. Вау! Мы поймали! Мы поймали!

 

Я прижимаю лапами тело косули и рычу. В это время слышу шелест листьев за спиной.

Толстый хряк пришел за нашей косулей. Ну уж нет!

Отец вскидывает голову, косуля уже не трепещется, и я бросаюсь на борова, стараясь укусить его за жопу. На него нужно прыгнуть, обязательно прыгнуть. Тупой боров, сейчас я тебя…

Он рвет мне шерсть, он рвет мне загривок. Уууу… Я никак не могу устоять. Меня мутит, и я падаю. Последнее, что я вижу, отец кидается на борова, его глаза горят как звезды на небе… Мне нравится одна, она ярче всех… При полной луне мы бредем на скалу и поем.

 

Я хочу спать…

Отец тащит меня, я пытаюсь ему помочь, но снова выключаюсь… Очухиваюсь, смотрю, где мы? Еще тянется поле, здесь холодно и не так больно. Дома ждет мама. Она, наверное, будет переживать… А где же наша косуля?.. Я хочу спросить, но получается только клацанье зубами.

 

Дома тепло, мама накрыла меня какими-то листьями, и все время чистит рану. Я уже забыл, как она меня лечила, вылизывая разбитые лапы, вынимая занозы. Теперь вот принесла попить из ручья.

Отец вернулся с косулей, кабана одному не унести, придется идти за помощью к стае. Он склонился надо мной и тронул разорванное ухо. Взгляд его теплый и сильный. Думаю, что я все сделал правильно, как же иначе? Правда, отец? Для всей стаи еду добыли… Я не сказал про кабана. Я думал, он не пойдет за нами.

Отец кивает, тыкается носом.

Мне дали поесть. Вскоре отец повел стаю за добычей, но быстро вернулся, — он только показал дорогу. Мать легла возле меня, а отец у входа в пещеру. Теперь они будут ждать, чтобы я окреп и встал на ноги.

Но все-таки, как я того кабана закусил…