ЧАЙКА

Между тучами и морем гордо реет…

М. Горький

 

    Мы живём сдачей внаём покойной родительской наследственной номенклатурной центровой четырёхкомнатной квартиры. Мы имеем достаток. Мы меняем квадратные метры на свободу и независимость. На аполитичность и оппозиционность. На свободную любовь и свободное гейство. Меняем георгиевские ленточки на белые. Неизвестного солдата на широкоизвестную статую Свободы. Кровь на любовь. Вот такая морковь.

Мы гуляли. На скейтах и самокатах. Просто фланировали. Ну просто гуляли в выходной и праздничный ежедневный будний день. Просто так. Просто по улицам. И мы со значительной скидкой недорого купили на распродаже упаковку баночного пива «Старый мельник» и большой сложный в красивой коробке пазл. Его никто не брал. А мы купили. Задёшево. За смешные деньги. Со значительной скидкой. Для ради чистой балды. Принесли домой, рассыпали — и ну его под пиво собирать. С утра до ночи. От заката до рассвета. От базара до вокзала. Без обеденного перерыва. День напролёт. Ну и пьём, конечно. Безмерно Неуёмно. Неравномерно. Необузданно. Ну как-то так.

А у нас по сути нет времени как такового. Не существует. Время стянулось в кольцо. Мы стёрли дни недели от понедельника до воскресения. От дня первого до седьмого дня седьмицы. Все равны.

А пазл сложный, потому что там всё однотонное – сплошь синее и голубое. Перетекающее туда-сюда. Море и небо. Небо в море. Море в небо. И никаких зацепок. Никаких туч. Никаких тебе глупых чёрно-белых пингвинов. И только в середину, в серёдку, под конец надо вставить белую чеховскую мхатовскую чайку. Как бы белеет парус одинокий. Или гордо реет буревестник. Только вот куда? Где тут этот центр и эпицентр? Поди ступай спьяну поди разбери.

«Сбегай, — говорят они, — ты хоть пока в штанах. А то мы без штанов не разберёмся». И я бегу через дорогу на ярый красный в гипермаркет. А деньги пока есть. Возвращаюсь со «Старым мельником» — а у них там уже строго научный методический подход. У одного отобрано море. У другого небо. А мне остаётся чайка. Чистое белое. Четыре фишки. Мало, но круто. А я опять бегу за пивом.

И тот, у кого небо – становится чуточку небесным. А у кого море – чуточку морским. А в целом — все наши. Старые мельники. Вот так. Таким вот путём. Только вопрос – куда её всунуть. Такой неотложный вопрос.

Мы выходим на балкон и смотрим в небо. Но чаек в нашей местности нет. Ни одной единственной.

Мы манипулируем ими, как Печорины Грушницкими. Как фишками. Как пешками и шашками. Даже несколько дамками. Мы обмениваемся фрагментами моря и неба. Мы шумим и спорим. Мы попутно также пъём пиво. Но и дела не забываем. А параллельно спорим на эсхатологические, онтологические, геополитические и гносеологические темы. Реален ли Небесный Иерусалим? Стоит ли строить новую Вавилонскую башню? И в Вавилоне ли? Всплывёт ли Атлантида? Долго ли ещё будет длиться жизнь на Земле? Есть ли жизнь на Марсе? А иные галактики? Это тоже небезынтересно. Ну и так далее. Вплоть до глобализации и глобального потепления. Однако, это не главное. Главное – вставить в проём чайку. Найти проём. Пробить пробой.

Чайка – на самом деле дурнопахнущая визгливая птица. Они, эти чайки, сплошь обсели у нас на даче в Феодосии все городские муниципальные помойки. Хуже тех среднерусских ворон. Им уже не до рыбы. Они отлетели, устранились от моря. Жрут что ни попадя. Люмпены. Бомжи. Шакалы. Тунеяды.

Но в небе чайка – Бог. Дух святой. Филиокве. Она с высоты не смердит. Она царит, парит и реет над водами. Только вот куда её вставить? Куда приткнуть? Мне от себя приткнуть? Эту бездну вкуса? Этот размах крыл? Это изящество линий? Эти чкаловские разворот, пике и вираж?

Однако чайки чайками, но изначально надо выстроить призрачную воображаемую ломкую линию горизонта. Как бы краеугольный камень фундамента. Как бы границу. Отделить хляби морские от тверди небесной. Тварей морских от тварей млекопитающихся. Кальмаров от кашалотов. И мы всерьёз коллективно принимаемся за это непростое нелёгкое бессмысленное дело. Хотя пока с непривычки выходит криво. Кривовато. Но и пустовато без чайки. Без цели и центра, как говаривал покойный структуралист и отец структурализма Ролан Барт. Уныло, как во второй день сотворения мира.

А уныние – чуть ни самый главный порок в нашей иерархии пороков. Смертный порок. И меня снова для изгнания уныния гонят за жизнетворным оптимистическим пивом. И я смиренно иду. Бреду.

Когда я, отягощённый, возвращаюсь, те сидят сдвинув головы голову к голове,, но контур уже готов. То есть мир в общих чертах окаймлёи. Оформлен. Структурирован. Взят в рамку. То есть хаос худо-бедно преображается в космос. Но нет ведь пределов совершенству. Это мы совокупно и одномоментно озарением понимаем к концу текущей утекающей истекающей усыхающей упаковки. И я снова бегу.

Потом мы заполняем лакуны, пустоты, потому что мир не терпит пустоты. Не терпит лакун. Мир должен быть полон, даже и избыточен. Мир не может быть пуст. Он должен кишить тварью Божьей, флорой и фауной. Геодезией и географией. Минералогией и астрономией.

Однако это непросто. То тут провал, то там яма, то канава. И концы не сходятся с концами. Но и мы далеко совсем совсем не лохи. Как-никак на круг четыре красных кандидатских с отличием.. И мы напрягаем мозги. Но они безмолвсвуют.

Некоторые люди порой думают, что мир стоит на трёх основательных упитанных китах. Но мы-то тепеть знаем, что он держится на чайке. И не снизу, а сверху. Свысока. Его не подпирают, снизу, а тянут вверх. Мир стоит не тупой жирной массой, а вольным барражирующим полётом.

И я снова бегу. А в кулаке у меня – будущая разъятая пока безметстная нелётная белая чайка. А в другом – голубая тысяча. Тоже в своём роде чайка. И тут на полпути я понимаю, что чайку можно вставить в любое место. В небо. В море. На линию горизонта. Без разницы.. Чайка всё равно летит. Полетит. И я лечу.

Я прибегаю назад. А они сидят такие просветлённые и кричат мне с порога: «Мы поняли». И все поняли. И всё поняли. И атас.

А пива мы с тех пор больше не пьём. И так себе , всухую, парим и реем.

1 комментарий

  1. C душой написано. Подтекст чувствуется, конечно, глубокий причёмю Жизнь от одной бутылки пива к последующей, а что мимо этого проходит -не так уж и важно: сплетни, суета мирская. Так и живём. А один оглянулся и задумался.
    Таких рассказов тут не хватало, моё мнение

Оставить комментарий