№ 17. Аист

Коле исполнилось шесть лет. Оставалось несколько месяцев до того великого момента, когда ему предстояло отправиться в школу.

«Школа» была полумифическим животным в системе Колиного знания о мире. О ней слагали легенды дети постарше, ею пугали родители, о ней со странным восторгом говорили бабушка и дедушка. Результатом этих несостыковок в версиях был Колин страх и трепет перед грядущим. Огромные карие глазки под выгоревшими на солнце дугами бровей до того очаровательно таращились, когда он искренне пугался в очередной раз, что все гости подтрунивали над Колей, чтобы лишний раз умилиться.

«А пенал купили? — спрашивали они. — Нет?! Пенал надо пораньше покупать — приучать его… Зачем? Ну как же! А то покусает всех 1-го сентября — с испугу, разумеется…». И хотя смутное ощущение того, что кое-чего в этих рассказах нечисто, не оставляло Колю, он продолжал таращиться, тем более, что после этого ему часто давали конфетку и разрешали идти играть.

Всё лето он жил с бабушкой и дедушкой на даче. Мальчик обожал дачу, ведь играть здесь было вдвойне интереснее. Коля мог делать почти всё, что угодно: бегать в перелесок за ягодами, гулять по саду, ловить насекомых и ящериц. Ему даже разрешали (естественно так только, чтобы бабушка не увидела!) лазать по деревьям. Но больше всего Коля любил общаться с другими детьми. Почему-то так вышло, что среди детей в дачном посёлке он был самым младшим. Ну, не считая каких-то козявок, которые до сих пор ходили в детский сад… Колю они решительно не интересовали: он тянулся к старшим.

Эти «старшие» занимались такими интересными и важными делами!.. Они сидели в ржавом каркасе древнего довоенного автобуса и выжигали лупой свои имена на поленьях. Ещё они разговаривали про футбол, строили какие-то таинственные планы игр про космос и даже играли в карты!

Каждый день Коля скромно подходил к автобусу и стучался. Забияка Ваня, толстый и неуклюжий мальчик в стащенных у кого-то солнечным очках, прогонял его, но он приходил столько раз, сколько требовалось, чтобы его пустили. Дело в том, что у него был довольно надёжный пропуск – старшая сестрёнка Даша. Даша была конопатой девочкой со светло-жёлтыми, почти белыми волосами, собранными в необыкновенно красивую косу длиной до середины спины. Из всех девочек она была самой красивой, — Коля был в этом убеждён. В тайне ото всех он восхищался ею не меньше, чем мамой, но на людях стеснялся этого.

Поскольку в Дашу была влюблена как минимум половина «завсегдатаев» автобуса, она всегда могла уговорить их впустить Колю. Поэтому каждый день он рано или поздно проникал к ребятам постарше и наслаждался их компанией. Им всем было по семь-восемь лет, и он им страшно завидовал. Он верил, что когда станет таким же, как они, то у него непременно будет свой собственный старый автобус, и никого из них, кроме, может, Даши, он туда не пустит — из вредности, конечно.

В автобусе, помимо прочего, говорили и про школу тоже. Именно отсюда Коля черпал наиболее жуткие (и зачастую – правдивые) подробности того, что ему грозило. Он узнавал об ужасах тамошних порядков, о добрых учителях пения и тиранах-«изошниках», о суровом неразговорчивом охраннике у входа и крикливости «дежурок» на перемене, мешающих бегать… Коля нордически выдерживал весь этот поток информации, лишь тараща глаза, но никогда не ёрзая и не мешая «старшим» обсуждать свои большие и настоящие проблемы. На его счастье, ребята вспоминали короткое пугающее слово относительно редко: как правило, вечером, когда особо обсуждать уже было нечего.

Даша участвовала в этих беседах редко. Но бывало, ей приходило в голову попугать брата. Тогда она брала слово и, дождавшись пока умолкнут все, говорила отстранённо, без какой-либо темы, словно рассказывала сказку. Обычно это были какие-то байки. Заканчивались они примерно так: «… и больше те девочки никогда-никогда не смели даже заглядывать в туалет к мальчикам!» или «… а волосы у «изошника» на голове так никогда и не выросли!» или «…та дежурка с тех пор только с фонариком по утрам до школы и ходит, когда зима». И хотя дети плохо понимали, зачем Даша столь упоённо и подробно расписывает эти истории, правдивость коих была под большим вопросом даже у тех, кто в Дашу был в этот момент влюблён, её никто не перебивал. А Коля знал, что она на самом деле адресует их ему – пытается подготовить, предостеречь!.. Зная это, он любил её ещё больше…

Однажды Коле выпало быть свидетелем разговора, в разы более важного всех прочие, даже про школу. Вообще-то он был «свидетелем» всегда, поскольку вставить собственное слово старшие ему попросту не разрешали. Но хотя обычно сказать что-нибудь, хоть словечко, не терпелось, в тот раз он совершенно добровольно хранил молчание. Дело в том, что эта тема была для него ещё более далёкой и непонятной, чем школа. Коля сидел спокойно и просто слушал, не тараща выразительно глаза.

Необычный разговор шёл о том, откуда берутся дети. На эту тему солировали двое мальчиков восьми лет: Женя и Артём. Они учились в той же школе, что и Даша, но в других классах. На глазах Коли они раза три дрались из-за его сестры (ну, так по крайней мере говорила ему она – по секрету, само собой), а уж сколько всего было драк за то время, что они общались, не мог сказать ни один, ни второй. Тем не менее, это были лучшие друзья, всё делавшие вместе. Собственно, будучи оба крепкими и сильными, они и дрались только между собой – никто с ними не связывался, а если не везло, они пинали обидчика всегда совместно.

В тот день Женя уверенно утверждал:

— Я точно видел, как мама на прошлой неделе искала что-то в грядке с капустой. Но ничего не нашла и жутко расстроилась. Это значит!..

— Так капуста ещё не выросла толком, — перебивала его Даша. Женя умолкал, должно быть, наслаждаясь моментом внимания девочки, но почти сразу подключался Тёма.

— Ты дурак! – восклицал он. Так он начинал почти все свои разговоры с кем угодно, начиная домашним псом и заканчивая собственным дедом. — Дети появляются от поцелуев. Я это на компьютере дома видел. Тётя и дядя крепко прижимаются, потом появляется меню: «Завести ребёнка?». Они кликают «да», и рядом с ними падает колыбелька.

— Я в это играла! — радостно воскликнула Машенька, восьмилетняя белокурая девочка, почти такая же тихая, как Коля.

— То есть как? – изумился Тёма.

— Это игра про симов! – не без гордости отвечала Машенька и смеялась.

— Вот видишь! В капусте их находят! — торжествовал Женя. Тёма растерянно пожимал плечами, но потом вспоминал:

— Ты дурак! Тебе ж Даша сказала – капуста не выросла ещё. Зачем бы мама твоя пошла искать туда ребёнка?

— А что такое поцелуи? – вдруг встревал Руслан. Это был маленький щуплый очкарик, почему-то носивший чёрный свитер даже в жару. И Коля соглашался с прочими детьми, считавшими Руслана дурачком.

— Ты дурак! Это когда тётя и дядя кусают друг друга за губы!..

— И ещё обнимаются!.. – добавлял Женя.

— И ещё любят друг друга, — задумчиво улыбалась Даша.

— Мне мама объясняла, — словно пропуская всё это мимо ушей, говорил Руслан, — что дети появляются после того, как мама и папа ложатся в кровать и чего-то там делают… потом ждут, везут маму в больницу, а оттуда привозят готового ребёнка… И ещё потом мама кормит его молоком из себя.

— Ты дурак! – объявил Тёма, выразив в данном случае общее единодушное мнение,. — Такого не бывает – да к тому же чтобы из людей было молоко!

— Я книжку читал, когда мама братика ждала, там всё написано, я просто забыл, как это называется… — тихо защищался Руслан и бегал глазами по недовольным лицам других детей. Но ему никто не верил и не слушал.

— Ну раз читал — принеси! – задорно кричал забияка Ваня, не покидая своего «поста» при входе в автобус. Его поддерживали остальные.

— Мама говорит, она дома её оставила, но я принесу… — мямлил Руслан, и его голос тонул в смехе детей. Больше его никто не слушал. Коля, болтая ножками и не понимая, почему они спорят на такую скучную тему, поворачивался к Даше. Улыбаясь и немножко краснея, она объясняла:

— Детей, конечно же, приносит аист… У каждого ребёнка свой, персональный аист. Как вторая мама и папа…

— Но вторая мама — это бабушка, — осторожно поправлял её Женя.

— Ну, значит папа…

— А второй папа — дедушка…

— Ты дурак! Даша правильно говорит!

— Может быть, третий папа!.. В общем, аист берёт замотанного в пелёнки ребёнка с верхушки горы, где-то далеко-далеко, и летит в больницу. Оттуда мама и папа его и забирают, благодарят аиста, дают ему банку червячков и едут домой.

Даша торжественно обвела всех глазами. Дети в той или иной степени были готовы поверить в такую версию. Им показалось, что аист, забирающий детей с верхушки горы, — это вполне правдоподобно. Ещё немного поболтав об этом, они решили расходиться, потому что было поздно, и в большинстве домов близился ужин.

Только когда они свернули с широкой дороги и пошли уже по отдельной тропинке к своей калитке, Коля поспешил спросить у Даши, пока не забыл:

— А когда аист отдаёт ребёнка и забирает банку червячков, он что, сразу улетает?

— Да, — она удивлённо поглядела на Колю, — а что такое?

— А разве он не скучает по ребёнку?.. Ведь он забирал его с горы, летел в больницу. Ещё наверняка кормил червячками по дороге…

— Скучает, наверное, — немного задумавшись, ответила Даша.

— Но не навещает?

— Я думаю, иногда навещает. Когда ты спишь или когда чем-то занят и не видишь его. Аист — это такая… хитрая и очень быстрая птица. Летит-летит, а ты и не заметишь. Только голову повернёшь — а его уже и след простыл!.. Привет, бабушка!…

Разговор так и остался незаконченным. У Коли ещё был миллион вопросов, но задать их он не успел. На следующее утро он проснулся заболевший, и его не отпустили гулять. Даша побыла с ним где-то полчаса, дождалась, пока он заснёт, и ушла в автобус. Коле было плохо два дня подряд. У него поднялась температура. Приезжала мама, привезла конфет и книжки-раскраски. Коля сильно всех удивил, когда попросил, чтобы ему показали, как выглядит аист, но бабушка не растерялась и нашла на чердаке старую детскую энциклопедию по естествознанию с картинками. Они с мамой почти не отходили от него все выходные. Но вечером воскресенья Коле стало лучше, температура прошла, поэтому мама уезжала домой уже не такой расстроенной, обещая, что вернётся уже очень скоро. Коля говорил, что ему хорошо. Собственно, так и было.

Поскольку почти весь день он проспал, то, проснувшись уже на закате, обратно в кровать не хотел совершенно. Едва мама уехала, Коля побежал к бабушке с просьбой отпустить его хоть на часик погулять. Она замахала руками, заявляя, что этого нельзя ни в коем случае. Вместо этого велела немедленно идти обратно в постель. В результате всё, чего достиг Коля, — это разрешения заняться на кухне раскрасками. За этим занятием он дождался Дашу. Она принесла ему кислых неспелых яблок и хвост ящерицы. Затем, не заинтересовавшись раскраской, сестра пошла смотреть телевизор. Время шло, а Коля так и не хотел спать.

Ему даже было немного страшно. Хотя он всегда упирался идти в кровать, он и понятия не имел, что это за ощущение – не хотеть спать, когда за окном уже столько часов стоит темнота. Заглянув к бабушке, он увидел, что она заснула в кресле. Дед уже неделю в доме не появлялся. Коля подслушал, как маме жалуются соседи на его так называемый «запой» и на то, что он (дедушка!), мол, хулиганит… Коля, разумеется, понятия не имел, что такое запой, а вот в то, что дедушка быть хулиганом не мог, верил свято.

В общем вмиг случилось непредвиденное: ещё не до конца выздоровевший Коля вдруг оказался полностью предоставлен сам себе практически посреди ночи. Было часов десять!…

За Дашей идти он почему-то не захотел. Одев сандалики, вышел на улицу. Было холодно и сыро. Ещё больше испугавшись, Коля чуть было сразу не бросился бежать обратно в дом, в тёплую кровать. Но что-то его остановило. Немного попрыгав у крыльца, под тусклым светом одинокой лампочки, облепленной мошками и мотыльками, он согрелся. И по-прежнему не знал, что делать. Неимоверно огромная жёлтая луна висела над садом. Шумела птица в поле. На противоположном конце дачного посёлка орали пьяные. Коле почудилось, что до него доносится и голос деда… Вдруг ему показалось, что кто-то шевелится в ближайшей к дому части сада.

Стараясь одолеть страх, Коля побежал по мокрой траве туда. Обойдя кусты смородины и протиснувшись между тощих стволов сливовых деревьев, он вышел на маленькую полянку, образовавшуюся перед старым заброшенным сарайчиком. Когда-то это был загон для кур. Но он давно сломался, был тщательно исследован Колей и Дашей, признан неинтересным и оставлен навеки вечные в забвении. Но сейчас рядом с ним оказалось нечто необыкновенное. Лунный свет падал на огромного аиста, беспомощно лежащего в траве.

Коля оцепенел. Ни одна история про школу не вызывала у него такого изумления, как эта птица здесь. Несмело сделав шаг, он вынудил её замахать крыльями. Правое при этом едва шевелилось. Видимо, оно было сломано. Должно быть, аист зачем-то хотел приземлиться на остатки сарая и ударился. Впрочем, что он здесь позабыл, было загадкой… Хотя Коля знал ответ!

— Это ты следишь за мной, да? – с замиранием сердца спросил он.

Аист промолчал и посмотрел на него жалостливо, с тоской и болью.

-Ты принёс меня моим родителям?.. А потом улетел? Ты скучаешь? – продолжал задавать вопросы Коля.

Неожиданно аист встал, мальчик отшатнулся он него, но птица, сделав пару шагов, ещё раз подрыгала крыльями, а потом решительно вернулась на место и села обратно на примятую траву. Казалось, она вот-вот заплачет.

— Не расстраивайся! Мы подлечим твоё крылышко! – уверил его Коля. – Бабушка сейчас спит. Она ничего не поймёт, если я её разбужу … Но завтра утром первым делом скажу ей, что ты тут!.. Хочешь червячков?!

Аист по-прежнему безмолвствовал. Одним глазом он безотрывно глядел на Колю.

— Я сейчас!

Коля бросился бежать к месту, где они с дедом или папой всегда брали червяков для рыбалки. Почему-то сейчас их там не было. Вдруг совсем рядом заухала сова. Это, по Колиным представлениям, значило, что наступила середина ночи. Над его головой бесконечным одеялом лежали звёзды. Луна перекрасилась в белый и теперь царствовала над полем, похожая на вырезанный кем-то круг бумаги, который приклеили к небу и подсветили лампочкой.

Он рассуждал так: раз уже середина ночи, значит, до утра осталось совсем чуть-чуть (ведь так быстро пролетела первая половина – он и не заметил!). И аист пока пусть поспит, а червячков он принесёт ему завтра, целую банку! А ещё покажет бабушке. Рассудив таким вот необыкновенно взрослым образом, Коля отправился домой, в кровать. Он ощущал слабость, но спать не хотел совершенно. Стоило его голове коснуться подушки, как тут же начались сны, один за другим.

На утро у Коли вновь был жар, а ещё болело горло и появился насморк.

— Там в саду аист, — беспомощно шептал он, с трудом приподнимая головку и показывая в окно.

— Тебе приснилось, — успокаивала его бабушка.

— Да нет, я вчера к нему ходил, когда поздно было уже… Сова ухала… Я ему червячков обещал. Бабушка, собери червяков, пожалуйста, — отнеси аисту!

— Хорошо, обязательно…

— Он хороший аист. Он меня принёс маме в больницу, — Коле было больно говорить, но он всё же рассказывал. — Мама и папа дали ему баночку червячков, и он улетел. Но он соскучился и прилетел на меня посмотреть. Но ударился, наверное, и сломал крылышко…

— Спи, Коленька, отдыхай, — давая ему последнюю ложку фиолетового сиропа, говорила бабушка.

— Отнесёшь червячков?..

— Отнесу, конечно, спи.

И очень ослабевший, но успокоенный Коля заснул. Он болел и не вставал ещё два дня. Всё время вспоминал про аиста и спрашивал, понравились ли ему червячки и как он себя чувствует. Бабушка говорила, что он тоже отдыхает и передаёт Коле привет, просит его, чтобы он слушался бабушку и маму и принимал лекарства. Мальчик понимающе кивал и терпел всё, что выпадало на его долю.

На третий день он встал и вместе с бабушкой пошёл в сад. Аиста не было. Не напоминала о нём даже примятая трава, поляна выглядела, как всегда: пустой и скучной.

— А где же аист? — удивился Коля.

— Улетел, — бабушка улыбнулась.

— Он поправился?

— Да.

— А почему он меня не подождал? Он что, обиделся?!

— Нет. Просто у него много работы. Ещё много деток надо принести в больницу… Пойдём, Коленька, покушаем…

— А он вернётся ещё на меня посмотреть? – испуганно спросил мальчик.

— Обязательно.

Но почему-то Коля не поверил и загрустил. Что-то скребло его маленькое сердце, подсказывало, что аист на самом деле всё-таки обиделся и больше не захочет на него смотреть. И что больше он не прилетит. Даша и бабушка, однако, упорно твердили обратное.

Коля всё лето приходил на поляну и подолгу ждал его, пренебрегая даже приглашениями сестры пойти с ней посидеть в автобусе. Гуляя или играя, он иногда резко оборачивался, чтобы застать врасплох тайком подсматривающего аиста. Но заметить его так и не удалось. Не заметил он и небольшой горки, появившейся под крайней левой яблоней в саду. Этим холмиком дедушка Коли присыпал могилу птицы, которую с немалым удивлением обнаружил накануне его выздоровления. Матерясь на похмелье и весь белый свет, он закопал аиста и даже никому не сказал.

8 комментариев

  1. «Школа» была полумифическим животным в системе Колиного знания о мире»
    Ну и язык,блин. С первого абзаца охоту к чтению отбивает.

Оставить комментарий